Борисовчанка Татьяна* 15 лет терпела издевательства мужа. Он лишил ее друзей и денег, за каждый шаг требовал отчет, а если ему что-то не нравилось — избивал. Но недавно она решила: «Я ухожу». Не потому, что муж может запустить в нее утюгом, а вся ее одежда — из секонда. Потому, что дети в будущем также могут стать жертвами или насильниками.
«Главное — не давать поводов для сплетен»
— Родилась я в Борисове, в простой рабочей семье, все было вполне благополучно у нас. Только вот с самого детства за любые капризы «на людях» я получала наказания и даже ремня. Что моим родителям было важно — так это не давать повода для сплетен. Учиться в школе и в музыкалке, участвовать в общественной жизни было обязательно. В этом мама и папа были едины, но между собой у них было сложно — конфликты и драки у них были между собой. Потом они разошлись, — вспоминает Татьяна.
А когда я была в 10 классе, нас пригласили на свадьбу родственника. Там я влюбилась. Игорь тоже из Борисова, а учился в Пинске, поэтому целый год мы больше переписывались, и только иногда встречались. Потом, я уже была в 11-м, зимой, ко мне пришел его друг Андрей и сказал: «Игорь женится, его невеста беременна». Шок был такой, будто меня размазали, уничтожили. Андрей не ушел — он все время что-то говорил, успокаивал меня. Потом мы по несколько часов в день говорили по телефону — обо всем.
Еще раз Андрей пришел ко мне, когда я заболела. Так получилось, что в этот день у родителей были гости, им было не до меня, ко мне никто не подходил. И появление Андрея я тогда словно чудо приняла: он сбегал за лекарствами, что-то вкусное купил, сидел со мною допоздна.
«Кроме него никого не осталось»
— Я привыкла к тому, что Андрей есть, было так надежно с ним. Каждое мое желание исполнялось, внимания от него был океан: я просыпалась от его звонка рано утром, он сопровождал меня везде, делал мне подарки — скромные, но душевные. К тому времени он уже окончил университет и работал. И я потихоньку начала выползать из обиды, которая у меня была на мою первую любовь.
Года три продолжалась наша дружба, нас многие считали парой, всем Андрей очень нравился. Но для меня это был просто очень-очень хороший, надежный друг. Только потом поняла, что все это время он меня ревновал — сначала не страшно, просто подробно расспрашивая и о моем «бывшем», и об отношениях с парнями, и вообще с людьми. Я откровенно рассказывала… Это было само собой, так получилось, что кроме него в моем окружении никого не осталось, он просто отвадил практически всех.
Однажды Андрей встретил меня с работы со словами: «Сегодня мы идем в ЗАГС или расстаемся». В тот вечер мы просто шли по городу, заходили в какие-то магазины, разговаривали. А за пару кварталов он говорит: «Надо быстрее, ЗАГС через полчаса закроется». Когда мы писали заявление, заполняли анкеты, назначали дату (я выбрала максимально далекую, через три месяца), я не ощущала это всерьез.
Через два месяца мы пришли в ЗАГС снова и снова переназначили дату. В итоге мы сыграли свадьбу через пять месяцев. Я относилась к нему очень хорошо, родители и друзья были от него в восторге. А еще он юрист, это делало его в глазах окружающих просто почти небожителем.
«Он поймет, что ты только его, и не будет нервничать»
— Первый раз он меня просто толкнул, но очень сильно. Мы шли из гостей, там ему не понравилось, что я с кем-то разговаривала долго. Всю дорогу он меня отчитывал, а я пыталась спорить. От его толчка я упала, и, как назло, в грязь, перепачкалась вся. Мы жили с моими родителями, но в тот день направлялись к его маме. Ей я рассказала, что произошло, а она ответила: «Детей вам надо. Когда Андрюша поймет, что ты только его, не будет нервничать». И самое интересное: пока я спала, она чистила и мой костюм, и мою обувь. К утру уже не было и следа…
Когда моя мама узнала, что Андрей начал меня поколачивать, говорила: «Надо было не раздражать, слушаться. Андрей такой хороший, правильный». Все ссоры проходили, когда никого не было дома, и поначалу оканчивались моими слезами, его раскаянием, примирениями.
Во время беременности, когда я все время плохо себя чувствовала, ужасно выглядела, он, казалось, был счастлив. Ухаживал, опекал, кормил чуть ли не из ложечки. Когда я родила, кормила грудью — располневшая, лохматая, ужасно одетая — он был счастлив, это правда. Он был внимателен, ходил в магазин, помогал.
Только лишил денег; ни о каких подарках или вещах лично мне вообще речи не было. У нас как-то сразу повелось: я не умею распоряжаться деньгами, и он забирал все деньги, ходил сам в магазины. «Ешь и корми ребенка!» — говорил он мне. Полтора года кормила ребенка грудью. Силы иссякли, похудела, хотела прекратить кормление, чем «разочаровала» мужа — он так и сказал.
Вскоре у нас родился сын, и опять я была поглощена уходом за детьми, кормлением, семьей. Совсем перестала обращать внимание на себя. Когда ребенок подрос и надо было идти на работу, у нас снова начался раздрай. Оказывается, детей надо растить в строгости и скромности, никаких поездок и отдыха им не нужно.
Потом мне предложили работу в другом городе, там можно было решить и вопрос с жильем. Я решила уехать из Борисова без мужа. Но когда Андрей приехал, дети были счастливы, он был и правда очень мил, планировал нашу общую жизнь. Так я вошла в эту реку во второй раз.
«Ты будешь бездомной, я лишу тебя детей…»
Мы жили в съемной квартире. Он снова начал толкать и бить меня, отправив детей на улицу или когда они спали. Он никогда не делал это пьяным, только трезвым. И даже трезвый он просто ненавидел весь мир. Однажды это услышала соседка, когда мы встретились в подъезде, она бросила ему: «А яшчэ юрыст!» Он ей пригрозил и всё — больше никто и ничего не слышал. «Ты будешь бездомной, я лишу тебя детей, будешь из мусорок побираться!», — обещал он мне, когда я пыталась выгнать его.
Дочери было лет 10, мы вместе были в комнате, он просто выбил дверь и бросил в меня утюгом. Чудом промахнулся. Дочь плакала и кричала: «Мама, зачем ты с ним живешь?» Тогда, единственный раз, я решила вызвать милицию, а он выбил из моих рук телефон и сказал: «Я никого в квартиру не пущу, и никто не имеет права войти!» Мои руки опустились…
Когда появились дети, мы ни разу не ездили семьей в отпуск, ни разу ничего не отмечали в ресторане или кафе, мы жили в квартире, которую я ремонтирую своими собственными силами. За каждый свой шаг я обязана отчитываться — где была, с кем говорила по телефону. Вся моя одежда из секонда или от знакомых, вся еда — из деревни от бабушки или очень-очень хитро придуманная из дешевых продуктов. А он собирает деньги, тратится только на свое, самое необходимое. Все наши близкие удивляются, но говорят: «Что ж, это характер, он такой».
«Не хочу, чтобы дети стали жертвой или насильниками»
Теперь я, наконец, решилась. Ушла, подала на развод, буду строить квартиру в кооперативе и больше не хочу сходиться со своим мужем. Это будет трудно, знаю, что он меня не оставит в покое.
Думаю, тот, кто прочтет то, что я рассказала, запросто обвинит меня в инфантильности, слабоволии. И я не отрицаю этого. Только теперь, когда мне уже не 20 лет, я понимаю, что вышла замуж не сердцем и даже не головой. Но я не ругаю себя, и не оправдываю. За это я просто плачу.
Мне было стыдно просить кого-то помочь. Мне было страшно, что муж больше, чем я, грамотен юридически, и я могу остаться без детей и жилья. Мне не с кем было говорить.
Решение оставить мужа я приняла тогда, когда прочла где-то в интернете, что поведение отца и матери сказывается на детях. И они могут принять такое поведение. И стать такими же — жертвой или насильником. Не хочу, чтобы так было с моими детьми. Поэтому я ухожу.
Типичный агрессор
— В этой истории нет ничего необычного. Даже наоборот — она очень типична для ситуации домашнего насилия. Практически все истории о домашнем насилии — а я слышала их не менее ста за время работы на кризисной линии — начинаются одинаково: ухаживал, был заботлив и обходителен, ревновал, демонстрируя таким образом свою любовь, — считает председатель Борисовского женского социального общественного объединения «Провинция» Елена Автушко.
Агрессоры применяют одни и те же приемы: сначала они ставят женщину в зависимость — материальную, финансовую, психологическую, чтобы иметь возможность полностью управлять и манипулировать своей жертвой.
Первая сильная зависимость — это штамп в паспорте. Очень часто именно после официального заключения брака происходит первый случай насилия. Второй шаг к зависимости — появление детей. Дальше следуют: общая квартира, как правило, оформленная на мужа, отсутствие у жены собственного заработка, отсутствие у жертвы поддерживающих социальных связей (агрессор очень сильно постарается, чтобы у жены не было близких подруг, доверительных отношений с родителями и другими родственниками). И все это только для достижения единственной его цели — установить власть над своей жертвой.
Агрессора не сразу можно распознать, потому что он умело манипулирует и мнением близких, и сознанием самой жертвы. Деспот и насильник дома, агрессор может быть очень уважаем на работе, общителен и обходителен с посторонними, душой компании. Он даже может иногда проявлять заботу о детях — брать их с собой на отдых, покупать дорогие подарки. Так что жертве очень трудно решиться разорвать семейные отношения с агрессором.
Самый трудный шаг для женщин, живущих в абьюзивных отношениях, — назвать вещи своими именами, признаться самой себе, что эти отношения отравляют жизнь. Что чуда не случится, и завтра муж не изменится, и будет все хуже и хуже. Многие женщины этот шаг так и не сделают. У героини нашей истории хватило мудрости и мужества, чтобы уйти, и я ее с этим поздравляю.
Куда обращаться за помощью
По данным правоохранительных органов, каждое третье убийство и каждое четвертое причинение тяжкого телесного повреждения совершаются в сфере семейно-бытовых отношений. В Беларуси нет специализированного Закона противодействия домашнему насилию, но есть нормативные акты, которыми руководствуются правоохранительные органы. В частности, закон «Об основах деятельности по профилактике правонарушений» предусматривает меры административной ответственности по отношению к виновнику, в том числе вынесение защитного предписания.
Если жертва насилия не менее двух раз в течение года вызвала милицию, и агрессор дважды был привлечен к административной ответственности, то после второго раза виновнику насилия может быть вынесено защитное предписание. Согласно ему агрессор должен покинуть общее жилое помещение на срок от 3-х до 30 дней, а также должен соблюдать запрет на отслеживание местоположения пострадавшей, связываться и контактировать с ней.
Телефон милиции 102
Общенациональная горячая линия для пострадавших от домашнего насилия —специализированный телефонный сервис для пострадавших от домашнего насилия, который работает на всю страну. С 8.00 до 20.00. Без выходных. Здесь окажут юридическую и эмоциональную поддержку, направят и помогут в сложной ситуации.
8 801 100 8 801
Кризисная линия для пострадавших от насилия женщин БЖСОО «Провинция» оказывает социально-психологическую поддержку и юридическую помощь женщинам.
8 029 756 35 24
Телефон экстренной помощи для размещения в убежище ОО «Радислава» для женщин и их детей, пострадавших от насилия. Круглосуточно.
8 029 610 83 55
Получить поддержку и помощь в разработке плана дальнейших действий в случае кризисной ситуации можно от специалисток ОО «Белорусская ассоциация молодых христианских женщин».
8 033 603 20 32
www.karta-nasiliya.by — сайт ОО «Радислава», который создан для того, чтобы сделать проблемы насилия в отношении женщин и в Беларуси видимыми и оказать помощь пострадавшим.
Добро пожаловать в реальность!