Косвенное влияние санкций на всю экономику (брутто-эффект) в 2022 году эксперт оценивает примерно в 12% от уровня ВВП предыдущего года, в 2023 году — около 6%. Однако прямым потерям Беларусь смогла успешно противостоять, пишут "Белорусы и рынок".
Нетто-эффект санкций, по мнению экономиста Дмитрия Крука, оказался намного слабее, чем ожидалось, а степень адаптации экономики – выше. Такая оценка приводится в публикации BEROC «Экспертный взгляд».
Однако здесь важно, с чем мы сравниваем. Если оценка делается относительно фактического выпуска 2021 года, то в 2022 году прямые потери составили 4,7%, а в 2023-м – около 1%.
Иная ситуация складывается, если мы сравниваем фактический выпуск не со вчерашним днем, а с гипотетическим уровнем выпуска, который бы сложился при отсутствии санкций. При таком сценарии с 2021 года экономика продолжала бы расти примерно на 1% ежегодно. В этом случае фактические санкционные потери составляют 7,2% в 2022 году и 4,6% в 2023-м. В итоге получается почти 12% недополученного совокупного выпуска.
Как удалось уменьшить прямое воздействие санкций?
Российская логистика
Во-первых, госсектор через «механизмы защиты экспорта» смог переориентировать значительную часть торговли на российский рынок либо наладить инфраструктуру и логистику поставок через российскую территорию.
Новые логистические схемы позволили восстановить поставки, в первую очередь, главных стратегических товаров – калийных удобрений и нефтепродуктов, которые составляют около 70% экспорта, попавшего под санкции. Но также эти схемы работали при торговле древесиной, черными металлами, резиновыми изделиями и другими товарами.
Гибкие частники
Второй по значимости механизм адаптации связан в большей мере с частным сектором – он смог довольно оперативно перестроить логистику, платежные схемы и прочие вопросы, связанные с сопровождением экспортно-импортных операций.
«В этом плане возможности адаптации также оказались весьма недооцененными. Значительная часть внешней торговли неподсанкционными товарами сегодня идет через Армению, Грузию, Казахстан. В начале введения санкций виделось, что настолько масштабная логистическая перестройка может занять несколько лет», — поясняет Дмитрий Крук.
Российские газ, нефть и инвестиции
Третьим механизмом подавления негативного воздействия санкций стали «плюшки» от России. В первую очередь энергетические (нефтяные и газовые) субсидии, которые вернулись на исторические максимумы – и в денежном выражении, и в сопоставлении к ВВП. Сюда же относятся прочие поступления от России: финансирование проектов по импортозамещению, реструктуризацию долга.
Цена на газ для Беларуси сохранилась на уровне 2021 года (128,52 доллара за тысячу кубометров) при том, что рыночная цена на него в Европе в 2022 году подскочила и сегодня остается весьма высокой.
Выгоды в торговле нефтью отчасти получаются за счет спреда в цене Urals к Brent, а отчасти — за счет механизма обратного акциза. С российскими дотациями через механизм обратного акциза связаны до 10% доходов республиканского бюджета Беларуси. С учетом других поступлений, которые так или иначе связаны с Россией, можно говорить о 20% доходов бюджета.
Обход санкций не играет важную роль
На четвертое место можно поставить прямой обход санкций. Его, однако, важно не путать с приспособлением к санкционному режиму. Продвижение того же калия через российскую инфраструктуру в Китай – это как раз адаптация к нынешним условиям, которая в юридическом смысле не связана с нарушением режима санкций.
В качестве примера обхода санкций можно назвать поставки белорусской древесины в страны ЕС под видом казахстанской или узбекистанской, а также поставки подсанкционных товаров под маркировкой тех, которые не попали под ограничения. Можно допустить, что кроме торговли древесиной такие схемы используются для реализации черных металлов, резиновых изделий и, возможно, цемента.
«Однако масштаб таких схем в контексте всего белорусского экспорта видится относительно небольшим. Калий и нефтепродукты занимают не менее 70% от всего экспорта, подпадающего под европейские санкции. Следовательно, даже если допустить, что до четверти всех остальных товаров продвигается на внешние рынки с помощью обхода санкций, то получается, что такие схемы затрагивают максимум 5-7% от всего подсанкционного экспорта», — полагает экономист.
Адаптация прошла не бесплатно
У применения всех описанных механизмов есть побочные эффекты. Так, постановка белорусской логистики на российские рельсы делает ее крайне уязвимой – белорусские компании не имеют гарантий доступа к мощностям российской инфраструктуры.
Также экспорт становится весьма чувствительным к политическому и экономическому воздействию со стороны России. По сути, не имея конкурентов, Россия становится монополистом в решениях касательно белорусского экспорта. В какой-то момент Россия может заблокировать часть белорусского экспорта, и особенно просто это сделать в случае стратегических товаров (калийных удобрений и нефтепродуктов). К тому же белорусская сторона находится в зависимости от тарифной политики в России на использование железнодорожной инфраструктуры, а также портового обслуживания.
Кроме логистической, возросла зависимость от схем энергетического субсидирования. Если по какой-то причине отпадает газовый или нефтяной канал российской поддержки, то сложившаяся в Беларуси экономическая архитектура быстро станет несостоятельной.
Добро пожаловать в реальность!