Белорусские власти стали менее оптимистичны в оценке экономической ситуации. Лукашенко назвал обстановку “очень серьёзной” и сказал, что обязательно надо торговать с ЕС. До него глава Нацбанка Павел Каллаур заявил, что банки больше не могут брать проблемные кредиты предприятий.
А что случилось? Еврорадио узнало у экономистов.
Долги предприятий лягут на людей — у банков их слишком много
Что конкретно происходит в экономике и есть ли какой-то перелом, изменивший риторику властей, сказать невозможно. Ведь постоянно засекречивается статистика.
— Скорее всего, так происходит не от хорошей жизни, — говорит старший научный сотрудник BEROC Лев Львовский. — Но ВВП падает довольно сильно: в мае около 9%. Учитывая наш рост экономики на один процент в год последние десять лет, это значит, что мы откатываемся на девять лет назад.
Причём проблемы во всех сферах и появились они не сегодня. Почему тогда Лукашенко и Нацбанк напряглись сейчас?
— Предприятия не могут расплачиваться по долгам. И коммерческие банки заставляли записывать на свои счета мусорные активы. Павел Каллаур буквально сказал, что они достигли лимита и больше нельзя стричь банки.
Видимо, средства на директивные кредиты будут брать из эмиссии. И мы уже начали наблюдать эмиссию последние несколько месяцев. Много денег идёт через Банк развития, которому разрешили выпускать облигации. Их, по всей видимости, будет покупать государство.
Другими словами, заплатят за это белорусы: скинувшись в бюджет и за счёт инфляции из-за печатания денег.
“Лукашенко понял проблему, но не готов ничего делать”
Лукашенко “нутром почуял”, что дела в экономике плохи, но не предвидится чего-то, кроме наставлений чиновникам.
— В лукашенковской модели он просто должен держать всех начеку. И безусловно, он не хочет отрываться от европейского рынка. Там возможности, деньги, технологии, — говорит экономист Ярослав Романчук. — Но он в первой половине дня может одно говорить, в другой — другое.
Но Лукашенко видит, что Запад настроен серьёзно. И косвенные сигналы подаёт для того, чтобы, возможно, какие-то переговоры провести насчёт смягчения санкционных режимов. Он будет использовать аргумент “Кремль — опасность, Кремль меня принуждает” для того, чтобы некоторые его партнёры ещё до 2020 года помогли ему каким-то образом нейтрализовать кризис.
На позитиве остаётся разве что премьер-министр Роман Головченко. Правда, говорит об успехах как-то невнятно.
— Каллаур и Лукашенко, видимо, взяли на себя роли более-менее реалистов, — отмечает Лев Львовский. — Это намного лучше, чем когда Лукашенко говорил, что мы каким-то образом заменим Европу Россией.
Сделать это можно, но лишь частично. Ведь товары, которые поставлялись в Европу, не очень нужны России. Кроме того, когда ваш торговый партнёр растёт, можно рассчитывать на увеличение продаж. А если экономика сжимается, как в России, то и места для белорусских товаров там становится меньше.
— Хорошо, что Александр Лукашенко понимает эту проблему. Плохо, что он очевидно не готов ничего делать ради того, чтобы возобновить практику многовекторности. Европе не нравится, когда сидят политзаключённые, когда массовое насилие. Но логика удержания власти заставляет Александра Лукашенко поступать наоборот, — продолжает Лев Львовский.
Всё для народа: падение доходов, безработица и контрабанда
Несмотря на планы Лукашенко закончить год с результатами не хуже 2021-го, ВВП просядет на 7–10%, считает Ярослав Романчук.
— За первое полугодие падение на 4,2%. Во втором полугодии не думаю, что будет лучше. Экспорт снижается, альтернативы поставкам нет. Ещё напряжение в банковской системе. Нельзя использовать какие-то спрятанные резервы, потому что их нет. Для людей это падение доходов от 20% до 30%. Им объяснят, что всё это из-за санкций, войны, змагаров, вражеских стран.
И потом дают немного контрабандой заниматься, за нал торговать. Дали возможность полякам и литовцам ездить, чтобы они тоже, возможно, какие-то товары ввозили. Поэтому кризис, но не такой, чтобы он заставил Лукашенко начать какие-то переговоры.
Также кризис не означает, что скоро все будут голодать или появится повальная безработица, отмечает Лев Львовский.
— Мы видим скрытую безработицу. Формально людей не увольняют, но делают, например, меньше смен. Вкупе с инфляцией это даёт падение средних доходов. Это не значит, что у всех средние доходы упадут одинаково. У всех доходы упадут чуть-чуть, а у кого-то сильно. В первую очередь это будет касаться людей в моногородах, которые построены вокруг предприятий, попавших под санкции: “Нафтан”, “Беларуськалий”, — заключает Лев Львовский.
Добро пожаловать в реальность!