Волей случая вознесенный на вершину власти, но, как оказалось, вожделевший ее всю сознательную жизнь.
Умеющий как никто слушать и слышать массу и заводить толпу.
Готовый в любую минуту объявить какую-нибудь гражданскую войну и войну вообще под предлогом защиты мира, в том числе – гражданского.
Враг олигархии и глубинного государства, родившийся исключительно благодаря союзу больших денег с самыми темными и реакционными силами госаппарата.
Всегда готовый взорвать любые устои ради спасения Традиции, вечно отстающий на полтора века неоимперец, пишет российский политолог Владимир Пастухов.
О ком это я? О Трампе? Или о Путине?
С высоты сегодняшнего дня Путин выглядит предтечей Трампа, эдаким «черным Иоанном Крестителем» нового Средневековья.
Путин предвосхитил эпоху реакционной реставрации на периферии мировой капсистемы. Трамп провозгласил начало этой эпохи в ее сердце.
Все ждут союза Путина и Трампа, потому что они похожи. Но в физике одноименные заряды отталкиваются. Социум – не физика, но кто знает, как это здесь работает. Гитлер и Сталин тоже были похожи.
Впрочем, у Гитлера сложились неплохие отношения с Муссолини, хоть он и презирал первопроходца фашизма как слабака. Но Муссолини признал лидерство Гитлера. Вряд ли этого можно ожидать в случае с Трампом и Путиным.
Трамп, как и Путин, реакционный революционер. Он контрреволюцию внедряет революционными методами. Не думаю, что его остановят такие условности как конституционные ограничения. Разве что какие-то законы механики. Например, баллистика.
И тот, и другой являются реакцией общества на левый, точнее – большевистский перехлест предшествующей эпохи. Просто перехлест этот начался с окраины европейской цивилизации, с ее азиатского приграничья, где в 90-е годы как раз и случилось первое пришествие «либеральной империи». Путин – реакция на «предательские 90-е России». Трамп – реакция на американские «политкорректные нулевые». Первое случилось с гигантским перехлестом. Второе тоже обещает быть не слишком дозированной терапией.
В конечном счете и Путин, и Трамп состоялись лишь потому, что, будучи циничными безыдейными прагматиками, оседлали идеологию «новых правых» в ее самой брутальной, самой радикальной версии. И тот, и другой в определенный момент своей политической карьеры стали «лицом» ультраправых политических проектов. С этого момента их личные человеческие качества, симпатии и антипатии, «привязанности» и «отвязанности» перестали играть существенную историческую роль. Значение имеет только идеология, выразителями которой они волей-неволей стали. Революцию «черных философов» в России три года спустя приветствует через океан революция «черных инвесторов».
Если маятник не вылетит за рамку, то он рано или поздно пойдет снова влево, надеюсь, с меньшим размахом. Вопрос – где? Может, и в России с лейтмотивом: «Мы вас породили, мы вас должны и аннигилировать»…
Добро пожаловать в реальность!