21 сентября Владимир Путин заявил о проведении в России мобилизации. Событие, безусловно, имеет историческое значение. Так как раньше мобилизация на территории России проводилась только дважды: с началом Первой и Второй мировых войн.
Ранее господствовало мнение, что мобилизация в России маловероятна по политическим причинам: мероприятие будет крайне непопулярным в обществе и означает признание Кремлем несоответствия титулу «второй армии мира». И то, что, несмотря на непопулярность, решение принято — о многом свидетельствует.
Политический фон
Путин окончательно укрепился в той позиции, что Кремль ведёт войну не с Украиной, а с частью Запада. ВСУ, как и само украинское государство, выступают лишь инструментами обеспечения западных интересов.
Для Путина эта война носит явно экзистенциальный характер. По её результатам будет решаться сохранится ли Россия либо нет. А это значит, что для Кремля понятие неприемлемого ущерба не является сдерживающим фактором. Мобилизация – это не угроза эскалации с целью ограничить западную военную поддержку Киева (по части поставок танков, ракетного вооружения и авиатехники в первую очередь). Это уже эскалация с целью опередить, добиться результатов до того, как западная помощь приведет к очередному качественному сдвигу украинской военной мощи.
Противостояние с Западом, по мнению Путина, дает основания для эскалации вплоть до применения ядерного оружия. И эту опцию следует принять со всей серьезностью. Пока рано утверждать о проценте вероятности реализации ядерной угрозы. Важно то, что ситуация перешла из гипотетической в практическую плоскость. Помимо опасности применения собственно ядерного оружия, надо не забывать и об угрозе рукотворных «инцидентов» на украинских АЭС (не только Запорожской).
Обратим внимание, что решение о проведении мобилизации было принято после саммита ШОС. В ходе которого крупнейшие российские политические партнёры КНР, Индия и Турция дали понять о необходимости срочного мирного урегулирования войны с Украиной. В. Путин не получил ожидаемой поддержки. Более того, можно предположить, что встречи с лидерами этих стран были для российского правителя весьма неприятными.
В Кремле могло сложиться впечатление, что затягивание войны подрывает авторитет России в глазах мира. За рубежом перестают воспринимать Москву как влиятельного актора международных отношений.
Таким образом, Кремль должен продемонстрировать реальный военный успех в обозримой перспективе. Чтобы попытаться восстановить свой статус на международной арене. Путин пошёл в ва-банк. И никакие мирные переговоры с ним в обозримой перспективе невозможны. Для него победа в этой войне является проектом жизни. И эта победа подразумевается как поражение Запада, а не только Украины.
Западу давно следовало переходить к масштабному военному развертыванию. Как своих вооруженных сил, так и военного производства. Будем надеяться, что западные политические элиты это наконец-то поймут.
Было бы ошибкой рассматривать действия Кремля как попытку запугать и принудить Запад и Киев к переговорам на выгодных для Москвы условиях. Ситуация гораздо глубже и серьезнее.
Формат мобилизации
Надо напомнить, что решение В. Путина от 21.09.2022 было третьим «мобилизационным» шагом Кремля:
-в августе было принято решение об увеличении штатной численности российской армии на 137 тыс. военнослужащих с 01.01.2023;
— в России практически проводится мобилизация военной промышленности.
Потребность в официальной мобилизации вызвана в том числе проблемами с комплектованием армии добровольцами-контрактниками. Не наблюдается массового желания россиян воевать даже за деньги. Значит, придется воевать без желания.
Формально речь идёт о частичной мобилизации. Но её количественные параметры неизвестны. Заявления Министра обороны России Сергея Шойгу о том, что мобилизации подлежат 300 000 человек, может оказаться, назовём это так, военной хитростью. Соответствующий пункт путинского указа о мобилизации засекречен. Одно дело если он сформулирован в формате «призвать на военную службу по мобилизации N-тысяч человек». А другая история, если речь идёт об установлении максимальной численности военнослужащих по мобилизации. Последнее означает, что мобилизация может стать перманентной для восполнения неизбежных в ходе войны потерь до максимально установленного уровня.
Запрет для военнообязанных покидать пределы административных районов пребывания на воинском учете (т.е. регистрации), требование к организациям всех форм собственности предоставить военным автотранспорт и различную погрузочную и строительную технику заставляют усомниться в названной С. Шойгу цифре мобилизуемых. Вероятно, она заметно выше.
Кроме того, стоит обратить внимание на п.4 указа о мобилизации: контракты о прохождении военной службы, заключенные военнослужащими, продолжают свое действие до окончания периода частичной мобилизации. Т.е. из срочных они становятся бессрочными. И вот тут стоит обратить внимание на то, что значительная часть этих контрактов – краткосрочные на 6 месяцев, заключены в апреле-мае. Получается, тоже своеобразная мобилизация.
Далее, В. Путин дал понять о готовности аннексировать новые украинские территории (Донецкая, Луганская, Запорожская и Херсонская области). В случае чего будут сняты ограничения на привлечение к боевым действиям уже военнослужащих срочной службы. Т.к. будет считаться, что они защищают собственно российскую территорию. А срочников до 270 000 человек.
Логично предположить, что как минимум в регионах, граничащих с Украиной, будет введено военное положение.
Мобилизация и характер войны
Потребность в мобилизации В. Путин объяснил в том числе и протяжённостью линии фронта более 1000 км. Удержание которого требует большого числа войск.
Таким образом, вероятным является вариант направления мобилизованных для условно окопной войны. Однако такой формат таит в себе ряд проблем. Во-первых, окопная война — это длительная война. Ни одно общество не любит долгих войн. Особенно общество потребления. Во-вторых, чем дальше, тем больше будут нарастать издержки войны. Запад будет разворачивать военное производство. Это чревато ростом российских потерь. Которые, в свою очередь, спровоцируют брожение в обществе. Плюс влияние окажет ужесточение западных экономических санкций. Далее, содержание 300 000 мобилизованных обойдется в сумму более USD 20 млрд в год. Если им, конечно, будут выплачивать «боевые» доплаты в полном объеме. И это без учета расходов на вооружение, экипировку и ведение собственно боевых действий. При том, что российский бюджет уже дефицитный. Кроме того, фактор державного престижа и ложно понимаемого величия требует быстрых результатов. Таким образом, окопная/позиционная война для Кремля вряд ли приемлема.
Более вероятным представляется проактивный сценарий. Согласно которому российские войска попытаются, получив пополнение, вновь перейти к наступательным действиям на 3-4 направлениях. Не особо считаясь с потерями в живой силе. Т.к. время может быть главным ресурсом. Об этом свидетельствует информация о том, что мобилизованные в возрасте до 30 с опытом военной службы будут сразу направляться в подразделения. Т.к. считается, что они еще не успели забыть, чему их учили в армии. Остальные пройдут 2-недельные (!) учебные сборы для восстановления навыков. И затем – на фронт.
Украинские обозреватели довольно легкомысленно отнеслись к проведению мобилизации в России. Утверждается, что уже расконсервировано 67% вооружения и бронетехники, а нехватка ее во фронтовых частях достигает 40%. Но кто сказал, что все мобилизованные отправятся на первую линию?
Мобилизованные могут быть распределены по подразделениям:
— Ударным, даже если удастся приемлемым образом вооружить 20-25% мобилизованных (от заявленных 300 000) – это более чем удвоение численности российской ударной группировки на фронте.
— Логистики, нарастив возможности перевозки военных грузов автотранспортом. Отсюда возможность изъятия автотранспорта из экономики для военных нужд.
— Инженерно-фортификационным, по строительству линий обороны и укреплений на направлениях, где российская армия не собирается вести масштабных наступлений. Отсюда изъятие строительной и землеройной техники из экономики для армии.
— Аналогам пулеметно-артиллерийских подразделений для защиты этих укреплений, высвободив от этих задач уже обстрелянные части. А для подобных подразделений современное вооружение не является критическим фактором. Так что танки Т-55/62, пушки Д-44/МТ-12 и прочие разработки 50-60-х годов тут будут вполне уместны.
— Охраны тыла для противодействия украинским партизанам и спецподразделениям. Благодаря действиям последних по дезорганизации российских тылов во многом удалось выиграть Балаклейско-изюмскую операцию.
Расчет на то, что мобилизованные не будут воевать – исключительно умозрительный. Мы не первый месяц слышим о низком моральном духе российских войск. Но объективно пока не наблюдаем ни их массового бегства с поля боя, ни сдачи в плен, ни бунтов.
Можно ожидать скорого введения военного положения в российских регионах, граничащих с Украиной.
Плохие новости для Беларуси
Проактивная стратегия Кремля приведет к резкому росту угрозы непосредственного втягивания Беларуси в войну.
С учетом необходимости обеспечения быстрого успеха России на фронтах на повестку дня вернется вопрос перекрытия путей доставки западного оружия в Украину. Т.е. удар на Волынь с территории Беларуси. Маркером возможности реализации подобной попытки станет переброска российского сухопутного и воздушного контингента в Беларусь в конфигурации и численности, позволяющей рассчитывать на успех подобной операции.
Также возможно обозначение российским войсками угрозы для севера Украины с территории Беларуси. Цель – оттянуть украинские войска с других операционных направлений.
Очевидно, что после Бучи, Ирпеня и Изюма украинское руководство по моральным и политическим соображениям не может допустить захвата своих территорий и населения. Поэтому наращивание российского военного присутствия в Беларуси с высокой вероятностью спровоцирует действия Киева на опережение. Можно предположить как минимум операции Сил обороны Украины по резкому снижению пропускной способности транспортной инфраструктуры в южных регионах Беларуси. Естественно, при одновременном углублении политической изоляции официального Минска.
Для исключения негативного развития ситуации уже сейчас следовало бы предпринять необходимые усилия. В этой связи интерес представляют предложения Центра стратегических и внешнеполитических исследований «Беларусь в «ловушке соагрессора»: как из нее выйти и разрешить политический кризис 2020 года?». Вызов в том, что политическое время для официального Минска может течь быстрее, чем для Кремля. И оно уходит.
Добро пожаловать в реальность!