«Россия проиграла все в обозримом историческом будущем на десятилетия вперед»
— Путину не удался блицкриг, провалилась его собственная первоначальная стратегия, но вполне удалось втянуть мир в привычку к войне, — отметил публицист в эфире канала Ходорковский LIVE. — Шок первых дней прошел, ушли из заголовков военные новости.
Я уже говорил применительно к российским гражданам, первое изнасилование — это драма, а 150-е — это уже обстоятельства жизни. И Путину удалось постепенно приучить россиян к этому обстоятельству жизни.
То, что было шоком, вызывало протесты и ужас, стало фоном, обстоятельствами жизни. Точно так же и для мира, к сожалению, обстоятельствами жизни стала эта война.
Если бы у Путина не было ядерного оружия, разумеется, его фамилия была бы Саддам Хусейн или как-то вроде Милошевича. Ядерное оружие абсолютно меняет диспозицию и дает ему возможность шантажировать мир на протяжении пяти месяцев.
Стратегически, разумеется, даже не Путин — он может умереть раньше собственного проигрыша — Россия проиграла все в обозримом историческом будущем на десятилетия вперед.
А Путин озабочен только тем, чтобы умереть при власти, никаких других задач у него нет. Полагаю, тут мы имеем дело с человеком измененного сознания. Для него ядерное оружие — это просто ресурс. Как мы видим, человеческая жизнь для него абсолютно ничего не стоит.
«Большая часть россиян — это жертвы стокгольмского синдрома»
Писатель по-своему объясняет феномен поддержки войны россиянами.
— Тут надо договариваться о терминах. Нет никакой поддержки в европейском смысле, конкурентном, информационном, полноценном. Какая-то часть действительно настолько оболванена пропагандой, что не способна ни на что, кроме как повторять мантру из телевизора.
Но большая часть россиян — это жертвы стокгольмского синдрома, люди, которые чувствуют, что происходит что-то не то, но поскольку за слово «война» полагается 10 лет, проявить свою политическую позицию могут единицы.
Большая часть договаривается со своей собственной психикой. Сегодня то, что ВЦИОМ называет поддержкой, — это все замеры невроза. А социологию мы узнаем, когда внезапно настанет свобода.
Мы как австралийские аборигены. В середине прошлого века антропологи нашли в Австралии племя, которое не видело связи между половым актом и деторождением. Это были для них два отдельных процесса. Вот мы в социальном смысле такие аборигены.
Россияне в массе своей никак не связывают демократические инструменты, которых их лишили — отсутствие выборов, прав, свобод — с уровнем и качеством своей жизни. Этой связи не налажено в их голове.
Европа 800 лет проходила путь этого объяснения, поэтому в западной стране это сегодня азбука, которую не нужно объяснять. Это норма. У нас это нужно объяснять как детям, как аборигенам, которых надо посвящать в тайны деторождения. Откуда появился Путин, откуда взялся «мент», который может тебя «заметелить» палкой, почему у нас ранняя смертность, безнадега, депрессия? — говорит Шендерович.
«Страна — изгой. Куда ей еще деваться, кроме деградации?»
Он отвечает и на вопрос, как долго может идти процесс прозрения в обществе.
— Есть две составляющие, которые оттягивают это удовольствие. Во-первых, санкции только начались, и Кремль говорит: «Вот видите, нас пугали, а мы живые, все нормально». Но первые результаты будут только к осени, потом через год и позже. И это будет нарастать и становиться все чувствительнее.
Пока до народа еще не дошло. Изменившиеся пейзажи универмагов, где китайское и турецкое заменило западное, — с этим жить можно. Но это только начало деградации.
А второе заключается в том, что на Путина продолжают работать грамотные экономисты, которые своим профессионализмом вводят в заблуждение российский народ на длинную дистанцию. Они смягчают результаты путинской политики, и возникает ощущение, что можно совместить войну с Украиной и какие-то зарплаты, пенсии, социальные гарантии. Это пока совместимо, на дистанции чуть подлиннее это несовместимо.
И платить уже будут дети и внуки. Тяжело платить. Повторяю, то, что будет на длинной дистанции, понятно, потому что страна — изгой, страна без технологий, без рынков, без инвестиций. Куда ей еще деваться, кроме деградации?
Плохо, что до народа это доходит не быстро. Некоторая надежда была на то, что после начала войны результаты этой чудовищной антисоциальной политики каким-то образом взбудоражат население. Но начался всего лишь пожар на торфяном болоте, горит где-то внутри. Когда и как это вырвется наружу, нельзя сказать.
Понятно, что путь к сердцу россиянина лежит не через голову, а скорее через «паленую задницу». Это то, на что Гитлер обрек Германию.
Через это точно доходит, чтобы война, наконец, докатилась до тех, кто ее развязал, чтобы они закричали: «Твою мать! Что происходит, Масяня?!»
Чтобы Масяня случилась, только тогда, наверное, дойдет. Немцы тоже не сразу поняли, до них тоже долго доходило, — напомнил публицист.
«Любая революция, даже с кровопролитием, все-таки лучше, чем Северная Корея и Туркменистан»
В то же время его прогноз включает разные варианты развития ситуации в России, от которых, безусловно, будут отталкиваться и события в Беларуси.
— Когда началась война, я подумал, если в этом аду и есть что-то хорошее, то именно то, что ситуация ускорилась таким трагическим образом и теперь все это будет длиться не десятилетия, счет пошел на годы.
Мне и сейчас кажется, что при благоприятном стечении обстоятельств до конца этого сюжета может быть два-три года. Но при этом я совершенно не исключаю туркменского развития событий, потому что все хорошие легитимные развилки Россия уже проскочила.
Остался выбор между какими-то нелегитимными весьма драматическими изменениями и длительной деградацией. И тут при всей нелюбви к революции, хочу сказать, что любая революция, даже с кровопролитием, все-таки лучше, чем Северная Корея и Туркменистан.
Потому что сейчас в России все идет к азиатской стабильности на территории, которую контролируют бандиты. И им хватит на десятилетия высасывать эту территорию. И сюда никто не придет, никто не хочет воевать с ядерным оружием. Нас просто изолируют и оставят в покое. И это абсолютно трагический вариант для России.
Быстрее что-то может произойти только нелегитимно. Например, в России могут простить все, что угодно, только не военное поражение. Все политические изменения происходили после военных поражений. Военные поражения в России — вещь чрезвычайно полезная в социальном смысле.
Поэтому я изо всех сил желаю России скорейшего военного поражения для того, чтобы у нее появился шанс, — заключил Виктор Шендерович.
Добро пожаловать в реальность!