Журналист, публицист и телеведущий Константин Эггерт в эфире Эха Москвы предположил, по каким причинам «режим фасадной демократии в России вдруг начинает сворачиваться». И хоть первоначально речь шла о соседней стране, аналогии возникают самые прямые.
– В непрозрачной системе российской власти, где верховный правитель доверяет только очень узкому кругу лиц из спецслужб, где нету, очевидно, достаточной связи с обществом, где люди очень богатые, живущие в очень изолированном узком кругу, доверяют только очень узкому кругу спецслужбистов, доставляющих им, как когда-то сказал Путин, «видеоподборки», какие-то папочки... Я думаю, в какой-то момент произошло то, что в конечном счете должно было произойти. Одна из групп поставщиков этих папочек добилась, наконец, окончательного фактического доступа к формированию политики.
И сегодня власть постепенно, прямо у нас на глазах отказывается от третьей составляющей своего выживания. До этого – я не раз об этом говорил – власть нынешняя выживала за счет творческой переработки позднесоветского опыта. Все эти люди, в основном, начала 50-х годов рождения, — вот как Путин, — начинали свои профессиональные карьеры при Брежневе и Андропове. И вот они с тех времен, как они увидели коллапс СССР, они сделали несколько выводов.
Первый вывод: полки магазинов должны быть полными, чтобы никто не голодал и не было никакого дефицита. Понятно, что «Пятерочки» наполнены одним, а в «Азбуке вкуса» наполнены другим. В Липецке они одни, а в Екатеринбурге и Москву другие, но, тем не менее, они должны быть полными.
Второе: не затыкайте все рты. Сохраняйте подконтрольные клапаны выброса пара, чтобы пароварку не долбануло изнутри.
И третье: стойки регистрации в Шереметьево, Домодедово, Пулково, Кольцово и далее везде – сохраняйте все-таки открытыми. Мир большой, вам не нравится Путин, Крым, с вашей точки зрения «не наш» – ради бога, у вас все, что угодно, от острова Пасхи до Тасмании. Уезжайте туда, если вы такой умный, и там в блогах пишите: «Путин – диктатор, такую страну испакостили», и так далее. Нас это совершенно не волнует.
Но сейчас мы видим, что от второго пункта, от небольших «клапанов» власть просто на глазах отказывается – и посмотрим, что будет с двумя остальными.
С точки зрения Константина Эггерта, немалую роль в применении именно такой стратегии российских властей сыграла Беларусь и те события, которые произошли в нашей стране за последний год.
– Коллективный Владимир Владимирович посмотрел на индивидуального Александра Григорьевича, который вот уже год как выживает – да, мы, понимаем, с российскими кредитами, со всеми делами, – но выживает просто откровенным террором. И, видимо, у кого-то сложилось мнение: если так можно, зачем играть в эти сложные игры? Ну, давайте и мы тоже немножко фитилек притушим, краник завернем. Мне кажется, здесь Кремль в какой-то степени учится у Александра Григорьевича.
Чем подобная политика закончится если не завтра, то в довольно-таки скорой исторической перспективе? Журналист убежден: ничем хорошим.
– В этой ситуации, занимая позицию тотального противостояния и запаивания клапанов, вы, конечно, отсекаете себе массу путей к отступлению. И рано или поздно это выводит вас на последнюю дорогу, у которой уже больше нет развилок политических.
Лукашенко немного ближе к этому, нынешний российский режим чуть подальше, но они все идут по этой дороге.
…Я большой любитель изучать иранскую историю последних 200 лет. У России с Ираном очень много параллелей, многое похоже. Авторитарный правитель, последний шах, который был уверен, что он очень популярен среди людей. Нефтяная игла, на которой сидит страна. Великодержавные амбиции. Коррупция в элите, которая позволяла себе все. Некоторое недовольство Западом (хоть шах и был союзником США), который не принимал эти амбиции до конца.
Так вот, во всех мемуарах людей, работавших с последним шахом — министров двора и так далее, в воспоминаниях ее величества шахини Фарах, с которой я лично знаком и с которой я не раз общался – идет одна и та же очень интересная линия.
Эти люди говорят приблизительно одно и то же: «Мы все думали, что у нас есть масса опций. Каждый раз, когда мы принимали решение, мы думали, что это решение можно потом исправить, переиграть, как-то перейти на параллельный трек». Каждый раз, когда вы принимаете политическое решение в таких режимах, вы отсекаете некоторые возможности развития. В демократиях тоже так, но в демократиях есть институты, которые корректируют это движение, или, по крайней мере, имеют возможность скорректировать.
В такого рода авторитарных режимах этого нет: если вы прошли развилку, вы прошли ее навсегда. И все эти люди говорили: «Для нас было полным шоком, то, что началось поздней осенью 78-го года, когда начались массовые волнения в иранских городах – ни с того, ни с сего, откуда ни возьмись».
Уже во время волнений приезжал президент Картер тогдашний, и произнес тост – за шаха Ирана, гаранта стабильности своей страны и региона. А спустя 2,5-3 месяца его величество вынужден был сесть за штурвал своего собственного «Боинга» и улететь навсегда. Формально для поправки здоровья, но все понимали, что это вечная эмиграция.
Думаю, что и российский, и в какой-то степени белорусский режим (там есть своя особенность, потому что он во многом зависит от России) идет по шахскому пути отсекания возможных вариантов отхода.
Добро пожаловать в реальность!