Когда отгремят последние выстрелы «Хаймарсов» и взрывы «Искандеров», когда на одной стороне российско-украинской границы будут салютовать и всенародно праздновать День Победы, а на другой — с раздражением и разочарованием встречать уцелевших и покалеченных побежденных и разбираться, кто виноват и что дальше делать, — что в этот момент будет с Лукашенко и его диктатурой?
Каким может быть финал этой войны, если представить, что до самого апокалиптического сценария не дойдет, а Украина с помощью масштабной военной поддержки Запада добьется победы?
Уже сегодня очевидно: танковых колонн украинской армии на дорогах Курской и Липецкой областей мы не увидим. Не будет ни битвы за Москву, ни «котлов» под Смоленском и Калугой, ни штурма железобетонного бункера под московским Кремлем, ни желто-голубого флага над Большим Кремлевским дворцом. Все те привычные иллюстрации из школьного учебника истории, которые украшали главы о Второй мировой войне, к российско-украинской войне 2022-2023 годов имеют мало отношения, пишет Виктор Богдевич на Радио Свобода.
Штабной вагон маршала Фоша
Куда больше аналогов с Первой мировой, особенно с Западным фронтом. С тем самым, где сначала была неудачная попытка немецкого блицкрига и наступления на Париж в 1914-м, а потом — вынужденная длительная и кровавая позиционная война, во время которой за какие-то несколько квадратных километров захваченной территории где-то под Верденом или на Марне платить иногда приходилось десятками тысяч человеческих жизней, а некоторые города и местечки по несколько десятков раз переходили из рук в руки. Случалось, линия фронта оставалась неизменной в течение месяцев и лет. Это была война на истощение, на исчерпание ресурсов, соперничество за то, кто привлечет на свою сторону более могущественных союзников, в чьих руках окажутся более значимые и современные арсеналы и кто сумеет рекрутировать в свои ряды больше «пушечного мяса».
Германия, как известно, в том масштабном противостоянии в конце концов потерпела поражение. Но вот отличительная деталь, которая вызывает определенные аналогии с ходом путинской войны в Украине. В момент, когда Берлин осмыслил и признал неизбежность своего поражения, на карте военных действий его позиции выглядели совсем не проигрышными — скорее наоборот. Все четыре года войны Германия воевала преимущественно не на своей территории. Осенью 1918-го немецкие окопы и траншеи по-прежнему перерезали немалые оккупированные территории Франции, Бельгии и Люксембурга. (Не говоря уже о бывшем Восточном фронте: в результате Брестского мира и неспособности большевиков сопротивляться немецкие войска во второй половине 1918-го оккупировали огромные территории бывшей Российской империи: почти всю Беларусь, Украину, Прибалтику.)
Но все это осенью 1918-го Германская империя уже не способна была содержать. Изнуренную войной монархию раздирали внутренние противоречия; назревала революция; ресурсов продолжать боевые действия не было; вступление в войну Соединенных Штатов с их огромным военным потенциалом делало дальнейшее сопротивление бессмысленным.
11 ноября 1918 года немецких генералов ждал штабной вагон французского маршала Фердинанда Фоша в Компьенском лесу, а в нем — подписание тяжелой и позорной капитуляции. В течение следующих двух недель немецкие войска должны были покинуть все оккупированные территории Франции, Бельгии, Люксембурга, а также провинции Эльзас и Лотарингию, отвоеванные во Франции еще во время франко-прусской войны, полвека назад. С оккупированных территорий на Востоке Германия должна была вывести все войска на позиции по состоянию на 1 августа 1914 года. А вдобавок к этому на нее накладывались репарации, контрибуции, у нее отбирали колонии и ограничивали ее военный потенциал.
Война на истощение
Уже в ноябре 1918-го со всех оккупированных Германией территорий потянулись в «фотерлянд» груженные уцелевшими немецкими солдатами поезда, грузовики и повозки. Условия мира были унизительными для Германии: все чужие территории, ценой больших жертв оккупированные за прошедшие четыре года войны, пришлось вернуть. (И чтобы только эти территории: страна потеряла многие собственные провинции в Польше и Прибалтике...) И все же для миллионов людей по обе стороны фронта это был долгожданный конец ужасной и бессмысленной бойни.
Российско-украинский мир в 2023 году (хочется надеяться, что не позже) будет, по-видимому, приблизительно таким же. Война прекратится, когда России станет очевидно, что она скорее не способна удерживать оккупированные территории, что Украина с помощью Запада приобретает решающее преимущество в оружии и что никакие дополнительные мобилизации это преимущество компенсировать не могут. Вот тогда появятся и свой «Компьенский лес» где-нибудь под Донецком или Мариуполем, и «штабной вагон маршала Фоша» (генерала Залужного), и строка мирного договора о том, что российские войска в течение 14 дней должны быть эвакуированы с украинских территорий за пределы по состоянию на 23 февраля 2022 (или 2014) года.
Что будет после? Во всех украинских городах — День Победы и грозди праздничных салютов, всенародные гуляния и чествования победителей. В России — острый политический кризис, поиски виновных в поражении, попытки Путина уцелеть и усилия его политических соперников выхватить власть из распущенных рук агрессора-неудачника.
А что в это время будет делаться в Беларуси?
«Только не трогайте мою диктатуру...»
Лукашенко к этим совершенно возможным и близким событиям готовится уже сегодня.
Посмотрите, какая впечатляющая эволюция характеристик, что Лукашенко давал президенту Украины Владимиру Зеленскому, произошла за прошедшие девять месяцев. Еще в феврале в интервью путинскому пропагандисту Соловьеву Лукашенко пренебрежительно, с унизительной насмешкой называл его «безголовым» и «аморфным человеком без стержня», а в мае издевательски-снисходительно советовал «побриться, одеться нормально» и «выходить из образа», так как «игра затянулась». И вот начало ноября. Тот самый Лукашенко со скорбью и даже родительской обидой в голосе называет президента Украины «Володей», к которому «как к своему ребенку относился: «и то сделал, и это, и попросил Россию...»
Здесь важно иметь в виду, что эти изменения формулировок — от унижения и оскорбления до родительской снисходительности и апелляции до своих былых заслуг перед Украиной (настоящих или мнимых) — происходили параллельно и одновременно с изменениями на российско-украинских фронтах. Риторика Лукашенко менялась соответственно.
- «Эта война продлится максимум три-четыре дня. Там некому будет против нас воевать» (февраль);
- «Россия обречена на победу. Россия не то, что не проигрывает, Россия не может по определению проиграть или потерпеть поражение в этой операции» (май);
- «Пусть литовцы, латыши и поляки, украинцы знают, что мы люди мирные, мы не хотим никакой войны. Мы готовы вместе жарить шашлыки» (ноябрь).
Постепенно вырисовывается стратегия Лукашенко — на случай, если Россия потерпит поражение и он останется наедине с Украиной-победительницей. Обратите внимание, как исподволь исчезли агрессивные и воинственные высказывания в адрес Киева, унижения Зеленского и оправдания войны. Высказывания Лукашенко последних дней — это сплошные призывы к всеобщему миру и признанию в любви и уважении к украинцам:
- «Нам там, в Украине, делать нечего. И посылать воевать туда людей нам нет необходимости».
- «Самая главная моя мечта, как у нас в Беларуси всегда говорили, — «чтобы не было войны».
- «И меня еще пытаются (там власти накатывают), что я чуть ли не воюю в Украине. Да я лечу сегодня украинцев (наши врачи) и россиян! Мы спасали людей и спасаем. Никого не убиваем».
С большой долей вероятности можно ожидать, что как раз эта аргументация и будет звучать из уст Лукашенко в первые же дни после того, как Россия потерпит поражение в войне и возникнет вопрос ответственности за агрессию.
Вдруг обнаружится, что Лукашенко с самого начала отговаривал Путина от авантюры, пытался быть посредником, налаживал переговоры, принимал десятки тысяч украинских беженцев (лечил, устраивал, давал гражданство...). И всегда говорил, что украинцы — самые близкие люди для белорусов, фактически братья. Иными словами, Путин — отдельно, а он — отдельно. А потому, мол, не трогайте мою диктатуру, забудьте о моем существовании, разбирайтесь с Путиным и Россией.
Укрыться от ветра украинской свободы
Тем временем внутри самой Беларуси к моменту окончания войны политическая «зачистка» достигнет апогея: отлаженная машина репрессий будет работать не останавливаясь. Количество политзаключенных продолжит расти. Общество, окутанное атмосферой страха, подозрительности и апатии, не решится ни на какой протест — какие бы изменения ни происходили в этот момент в России и Украине.
И это - как раз то, чего добивается сегодня Лукашенко, готовя страну к возможному поражению России. В тот самый момент, когда Украина будет всенародно праздновать победу и упиваться собственным триумфом, в Беларуси ни один человек не должен выйти на улицу с голубовато-желтым флагом или поздравлением украинцев. Тюремные стены должны быть крепкими, тюремные камеры — под завязку забиты «политзаключенными», а выжженная политическая площадка — сверкать чистотой и пустотой. Ветер украинской свободы, независимости и победы должен запутаться в колючей проволоке на белорусско-украинской границе, под Пинском и Мозырем.
Ведь наибольшая угроза для диктатуры Лукашенко - именно со стороны Украины, которая в случае победы выйдет гораздо более влиятельной и мощной в военном плане, одним из лидеров в Восточной Европе. Это оттуда может придти полк Калиновского, которого так боится Лукашенко. И это там после войны могут задуматься: а не привлечь ли Лукашенко к ответственности за соучастие в агрессии, не приложить ли усилия, чтобы на севере был демократический и предсказуемый сосед, а не склонный к насилию диктатор-самодур? Именно в адрес той будущей Украины уже сегодня из Минска посылаются сигналы и напоминания о том, что «мы же спасали украинцев», «никого не убивали» «и всегда были против войны». Все это многократно возрастет и на все лады зазвучит из Минска, когда военная победа Киева станет очевидной.
Ну, а на восточном направлении — возможные варианты. Уцелеет Путин — можно продолжать дальнейшую игру в интеграцию. Придет ему на смену новый российский диктатор — Лукашенко тут же присягнет на верность новому хозяину, попросит покинуть российские войска на белорусской территории и продолжит оставаться форпостом новой российской диктатуры. Худший для него вариант — если в результате военного поражения в Кремле произойдут кардинальные изменения, а новый московский режим возьмет курс на примирение с Западом и либерализацию. Вот тогда придется либо подстраиваться под новые веяния и имитировать демократизацию, либо натягивать колючую проволоку под Смоленском и окончательно превращать Беларусь в закрытый от мира ГУЛАГ — с нищетой, международной изоляцией, всеобщим страхом и вечным Лукашенко.
Лукашенко явно рассчитывает, что ему и на этот раз удастся всех перехитрить — отсидеться, отмолчаться, спихнуть всю вину на Путина, обелить себя в глазах украинцев и — сохранить себя и свою диктатуру. Есть ли у него на это шансы? Безусловно, есть. Победители — они обычно такие: великодушные, незлопамятные и склонные снисходительно относиться к бывшим врагам. Впрочем, как свидетельствует история, всегда найдутся те, кто и не забудет, и не простит. Вопрос в том, чьи аргументы в решающий момент окажутся сильнее.
Добро пожаловать в реальность!