В своей колонке для DW историк Александр Фридман рассуждает о том, возможна ли сегодня сделка с режимом Лукашенко.
По состоянию на конец июля в Беларуси политическими заключенными признаны 1264 человека. Маховик репрессий продолжает работать, число политзаключенных увеличивается, а их шансы досрочно выйти на свободу представляются призрачными: и демократическое движение Беларуси, и страны Запада не обладают действенными механизмами давления на режим Лукашенко, а соучастие официального Минска в войне России против Украины и жесткие санкции США, Великобритании и ЕС практически исключают возможность конструктивного диалога между сторонами.
В такой безвыходной ситуации бурные дискуссии вызвала идея оппозиционного политика Валерия Цепкало, который предложил выкупить у Лукашенко политических заключенных, прежде всего женщин.
Может ли Лукашенко в принципе согласиться на такую сделку? Вполне! Хотя руководство Беларуси никогда не признавало наличие политзаключенных в стране, Лукашенко и в прежние времена во взаимоотношениях с Западом охотно соглашался на принцип "освобождение политзаключенных в обмен на санкционные послабления".
Что даст режиму "продажа" политзаключенных?
В нынешней ситуации, когда экономическое положение ухудшается, санкции против Беларуси носят беспрецедентно жесткий характер, а сам режим остро нуждается в дополнительных источниках финансирования, политические заключенные являются выгодным активом, который к тому же всегда можно пополнить путем репрессий.
Определенную гибкость, изобретательность и готовность к нетривиальным решениям белорусские власти продемонстрировали в случае Польши, Литвы и Латвии. Оголтелая пропагандистская кампания против этих стран, которых обвиняют даже в подготовке военного вторжения в Беларусь, не помешала Лукашенко ввести временный безвизовый режим для граждан Польши, Литвы и Латвии, цель которого обеспечить приток дополнительных средств в белорусскую экономику.
"Продажа" рядовых участников протестов 2020 года и политических активистов также может принести дополнительные средства и при этом одновременно не нанесет серьезный политический ущерб режиму. А вот на "продажу" знаковых фигур 2020 года вроде Сергея Тихановского и его соратников, Виктора Бабарико или Марии Колесниковой официальный Минск вряд ли пойдет: с ними – особенно с Тихановским – у Лукашенко особые счеты.
Готов ли Запад заплатить?
Кто же должен заплатить Лукашенко за политических заключенных? Цепкало намекает на средства, которые ЕС, Великобритания и США выделяют на поддержание белорусского демократического движения и, в первую очередь, офиса Светланы Тихановской в Вильне. Но готов ли Запад заплатить за белорусских политзаключенных? Для официального Минска характерны жестокость, цинизм и прагматизм, а моральными принципами и обязательствами он не скован. Иначе обстоит дело на Западе. В Вашингтоне, Лондоне и Брюсселе действительно регулярно осуждают расправу над инакомыслящими в Беларуси и повторяют требование освободить политзаключенных.
Но при этом следует подчеркнуть, что самые серьезные санкции против Беларуси были введены не из-за ситуации с правами человека, а после посадки самолета Ryanair с Романом Протасевичем на борту, инспирированного режимом Лукашенко миграционного кризиса на границах ЕС и в контексте соучастия в российской войне против Украины. Иными словами: в тех случаях, когда Лукашенко выходил на международную арену и откровенно угрожал интересам Европы и США.
В этой связи трудно представить, что страны Запада из гуманитарных соображений пойдут на уступки Лукашенко и профинансируют возможную сделку с официальным Минском. В конце 2021 года ЕС на такую сделку не пошел: когда мигранты из Ирака и других стран пытались штурмом взять польско-белорусскую границу, в Евросоюзе слышны были голоса сторонников гуманитарного решения, предлагавших договориться с Лукашенко и забрать людей с границы. В итоге сделка не состоялась, гуманитарные аспекты были вынесены за скобки, а авантюра белорусского режима в целом провалилась.
ФРГ и ГДР: в выигрыше были две стороны
Что касается предложения Валерия Цепкало, оригинальным и одновременно противоречивым является призыв выкупить женщин, а вот сама идея новизной не отличается: в послевоенной истории Европы хватает спорных примеров "торговли" людьми. Так коммунистическая Румыния активно торговала своими гражданами немецкого и еврейского происхождения, за эмиграцию которых ФРГ, США и Израиль платили Бухаресту. Особую роль торговля политическими заключенными приобрела в отношениях между ФРГ и ГДР.
Так Бонн с 1963 по 1989 год выкупил у Восточного Берлина 33 775 человека, заплатив при этом почти 3,5 миллиарда западногерманских марок. Начальная цена в 40 000 марок за свободу одного человека достигла в конце 1970-х почти 96 000. Торговля политическими стала для ГДР весьма прибыльным бизнесом, а координировали его органы госбезопасности Штази. Надо отметить, что ФРГ стремилась исключить передачу наличных денег, которые могли бы осесть в карманах партийных и государственных функционеров ГДР. В начале в ГДР поставляли вещи и даже продукты питания, а позднее - промышленные товары, нефть, брильянты и другие драгоценности. Списки подлежащих освобождению граждан оговаривали обе стороны.
Моральная противоречивость сделок
Этот случай следует рассматривать в контексте отношений двух немецких государств в эпоху "холодной войны": если Бонн получал политические козыри и мог подчеркнуть свое моральное превосходство и верность гуманитарным принципам, то Восточный Берлин добывал дополнительные средства для своей экономики. В выигрыше остались в итоге обе стороны.
А что же политзаключенные? Продажа принесла Восточному Берлину немалый доход и стала для властей ГДР дополнительным мотивирующим фактором для продолжения репрессий. Каждый год в стране появлялись тысячи новых политических заключенных. И тем не менее: в результате сделок между ФРГ и ГДР почти 34 000 человек оказались на свободе.
Пример ГДР демонстрирует моральную противоречивость сделок с диктаторскими режимами. Такие сделки, с одной стороны, финансируют режим, стабилизируют его и даже подстегивают его к продолжению репрессий, а с другой стороны, приносят свободу конкретным людям. Аналогичная дилемма актуальна и для Беларуси в 2022 году.
Добро пожаловать в реальность!