Белорусские дипломаты вернулись из стран пребывания на ежегодный семинар, который проводится в Академии управления для руководителей дипломатических представительств и консульских учреждений Беларуси.
Там, кроме прочего, глава белорусского МИД Владимир Макей заявил, что с учетом «агрессивного гибридного воздействия со стороны коллективного Запада» сегодня «все чаще более уместно использовать военный язык, чем дипломатический».
Как сочетается воинственная риторика внешнеполитического ведомства с попытками нарастить экспорт, и осталось ли у белорусских дипломатов достаточное влияние и необходимый инструментарий, чтобы в Европе к ним прислушивались, Филин обсудил с экс-дипломатом, старшим исследователем Центра новых идей Павлом Мацукевичем.
— Учеба дипломатов проходит каждый год, не только в Беларуси, но и в других странах — например, в Швейцарии, там это мероприятие называется конференцией послов, — поясняет аналитик. — Я принимал участие в таких семинарах несколько раз, но еще больше доводилось писать проекты выступления министра на открытии, и каждый раз нужно было придумать синоним одной и той же фразе, с которой начиналось выступление: «сверка часов».
То есть, замысел в общем состоит в том, чтобы приехать в Беларусь и почувствовать, чем живет страна, соотнести ожидания Минска с возможностями за рубежом, пообщаться вживую в правительстве и в отраслях с теми, с кем дипломат, находясь за рубежом, по телефону или e-mail взаимодействует в течение года.
Сейчас в основном все сводится, конечно, к поддержанию правильного идеологического тонуса. Основной посыл практически всех совещаний вертикали состоит в том, чтобы довести до присутствующих генеральную линию партии, какой бы кривой она ни была, и определить ответственных за ее неукоснительное выполнение.
— Заявления главы белорусского МИД о том, что военный язык предпочтительнее дипломатического, звучат несколько дико. Особенно вкупе с задачей нарастить экспорт.
— На прошлогодней учебе, если правильно помню, Лукашенко требовал от послов «бить морды» обидчикам флага, так что дипломатический словарь и манеры сданы в архив не Владимиром Макеем. Он лишь с высокой исполнительской дисциплиной пользуется словарем, который спустился сверху, при этом, конечно, все еще подбирает слова, — потому что дипломат, и, возможно, чтобы не попасть в мемы.
МИД и посольства — всего лишь часть вертикали. И эта часть говорит и показывает «Лукашенко» точно так же как Минкульт или Минпром, но только за рубежом. Со своими нюансами, конечно, и спецификой, зависящими от посла, его веры в «80 процентов», ну и немного от страны пребывания.
Каждый посол трудится под неусыпным оком Лукашенко — под его портретом. Эта связь мощнее расслабляющей и разлагающей атмосферы западных демократий. У меня нет сомнений, что уроки, выученные во время посольской учебы, будут проводиться в жизнь послами в Германии и Швеции так же ответственно, как главой нашей миссии, скажем, в Туркменистане, где общественно-политический климат близок с нашим.
Повтор одних и тех же нарративов про «бесконечное и бездумное раскручивание санкционной спирали» выглядит, как признание собственной беспомощности — притом о первопричине санкций Владимир Макей без всякого изящества просто умалчивает.
И в этом нет ничего удивительного, считает собеседник:
— Если бы МИД занялся распутыванием клубка проблем и решил разобраться в причинно-следственных связях, исследователей этого вопроса удалили бы с должности — а такие, надо сказать были, и их всех удалили.
Сейчас МИД занимается запутыванием клубка. И в этом, конечно, преуспевает, потому как там по-прежнему трудится немало толковых людей, способных из фарса сочинять задачи и отчитываться об их выполнении.
Целью учебы дипломатов, подчеркивает Павел Мацукевич, не является спасение Отчизны, как того в общем-то требует ситуация. МИД в рутинном режиме отрабатывает ежегодное мероприятие и раздает себе задачи:
— Все сводится к продвижению экспорта. Так проще замять неприятные темы и судить об эффективности. За «рост» погладят, за падение — пожурят. Вот с гордостью сообщается о росте экспорта в Россию в этом году на 17 процентов. Какой долей белорусской независимости обеспечен этот рост, национальная дипломатия умалчивает. Чтобы не краснеть, видимо.
— Остались ли у белорусских дипломатов какие-то инструменты для выполнения поставленных задач?
— В нашем царстве наличие инструментов никого не интересует. Тут действует хорошо знакомый нам из советской истории закон про то, что оружие добывается в бою. Инструменты — там же.
Статус посла и дипломата сильно обесценился этой властью требованием служить сомнительным идеалам и покрывать насилие. Поэтому роль белорусских дипломатов за рубежом сегодня незавидна.
С другой стороны, вся вертикаль в Беларуси при Лукашенко всегда состояла и состоит из пешек, и даже те, кто по должности слон или ферзь — тоже всего-навсего костюмированные пешки, обслуживающие одну фигуру.
Одни выживают за счет того, что, не снимая маски лояльности, стараются не попадаться на глаза. Другие — имитируют рвение. Но если говорить о дипломатах, то в тех международных рамках, в которых оказалась Беларусь, можно только рвать и сорвать глотку, а не продвигать белорусские интересы.
Да и в чем они? В продвижении экспорта? Дипломаты не могут нести за него ответственность до тех пор, пока им на реализацию не дают трактора. Может, этот день уже и не за горами, но для этого нужно сперва назначить МИД филиалом МТЗ.
Добро пожаловать в реальность!