В первый же день проведения так называемой спецоперации России в Украине президент США в своем выступлении заявил о том, что истинной целью Владимира Путина являются не гарантии безопасности для своей страны, а восстановление Советского Союза. Насколько это утверждение близко к истине? Был ли у Кремля такой план или какой-то другой и что в них могло измениться после провала блицкрига? На вопросы EX-PRESS.BY отвечает старший исследователь Центра новых идей, экс-дипломат Павел Мацукевич.
— В планах Кремля изменилась скорость, а это может повлиять и на цель — до нее можно просто не успеть. Путин, однако, не озвучивал свои истинные цели, видимо, чтобы иметь возможности для манипуляций, если планы поменяются. Поэтому на этот счет можно только строить версии и спекулировать.
В России с момента распада СССР живет желание его восстановления. И тут есть варианты, в каком виде — как государства или как подконтрольные территории с лояльными режимами, как в нашем беларусском случае.
До февраля 2022 года я думал, что Путин — поклонник именно второго варианта. Доказательством для меня служила судьба непризнанных территорий — Донбасса, Южной Осетии и Абхазии, которые Кремль не присоединял к России, хотя мог. Крым не в счет, это особый случай. Я также считал, что определенные действия РФ в Грузии и Украине являются не частью длинного коварного плана Кремля, а отчасти реакцией на шаги Запада.
«Спецоперация» толкает посмотреть на все это несколько и в ином свете. Она же, как мне кажется, подсветила аппетиты Кремля. Думаю, что в зоне риска помимо Украины — Грузия и Молдова как минимум.
Я все-таки не думаю, что изначальной целью войны являлся именно захват Украины — на мой взгляд, речь как раз шла об установлении контроля через силовую смену власти в Киеве на лояльную Кремлю. Ход войны мог изменить эти планы в пользу иных вариантов — дробления Украины и, допустим, присоединения к РФ оккупированных территорий. Но я не думаю, что решение в Кремле на данный счет уже принято. Пока в войне не наступит перелом, планы и аппетиты будут меняться.
Насколько в нынешних условиях реалистичен план возрождения российской империи в границах бывшего СССР или в других контурах, на ваш взгляд? Какие государства или территории могли бы присоединиться к современной России без проведения «спецопераций» и иных препятствий военного, дипломатического и правового характера?
— Если только в головах, развернувших войну в Украине. Силой можно склонить к сожительству в империи, но нет у России такой силы и притягательности, чтобы превратить эти фантазии в карту. Мне неизвестны государства, желающие присоединиться к РФ по доброй воле.
Россия за все эти годы не смогла создать привлекательный образ ни себе, ни идее русского мира. Крым, Донбасс и иные непризнанные территории стали большой антирекламой русскому миру.
Похоронен ли миф о восточнославянском братстве и триедином «русском» народе навсегда или он все же имеет шанс на возрождение при изменении геополитической картины мира?
— Думаю, что этот вопрос решается на поле боя в Украине.
К тому же, на месте одного похороненного мифа как правило рождается другой. 150 лет назад в России люди типа Достоевского мыслили категориями «Константинополь наш». Я читал, что Сталин вынашивал проект создания конфедерации Венгрии, Румынии с УССР, Чехословакии и Польши с Белоруссией, а также Югославии, Болгарии и Албании — с РСФСР с тем, чтобы затем слить все это в СССР и занять пол-Европы.
Беда, когда такая мифология становится учебником истории и политикой государств, имеющих амбиции.
Добро пожаловать в реальность!