Посещая Белый дом, Светлана Тихановская передала очередной месседж в Москву о желании пообщаться и получила вполне ожидаемый отказ устами пресс-секретаря президента РФ Дмитрия Пескова, высказавшего непонимание тем, «кого представляет госпожа Тихановская».
В интервью Филину экс-посол в Словакии Игорь Лещеня объяснил, как оппозиции вести себя по отношению к Кремлю и стоит ли продолжать делать попытки в эту сторону?
— Мы видим, что пока все усилия, предпринимаемые оппозиционными лидерами в плане налаживания контакта с руководством России, имеют нулевой результат. Что не так они делают и как бы вы как дипломат выстраивали эту линию?
— Действительно сложный вопрос. Дипломатия — это искусство возможного, и надо действовать в рамках возможного. Есть несколько принципов, которым в любом случае все оппоненты власти должны следовать. И в восприятии белорусской политики России, и в попытках выстраивать отношения с Москвой и позиционировать себя, необходимо исходить из следующего:
Первое. Особый характер белорусско-российских отношений — это уже данность. Даже если не говорить о кредитно-инвестиционной зависимости и военно-политическом союзе, то остаются многослойные связи между людьми, многоуровневые торгово-экономические, производственные и иные связи. Поэтому понимание неизбежности этого особого характера отношений должно быть положено и в основу публичных заявлений, и в основу практических действий.
При этом необходима ревизия двустороннего сотрудничества, отделение конъюнктурно-личностного от того, что отвечает взаимным интересам и взаимной выгоде двух стран и народов.
Но ни один будущий демократически избранный президент Беларуси с головой на плечах не будет срочно перекраивать участие нашей страны в межгосударственных объединениях. Он не будет инициировать геополитические тектонические сдвиги, которые способны разрушить саму Беларусь. Если только такие катаклизмы не запустит нынешняя политика руководства двух стран.
Второе. В «белорусском вопросе» Россия реализует, прежде всего, свои государственные интересы. Так, как их понимают в Кремле. Исходите из того, что Москва точно не поможет с демократизацией Беларуси и не сможет повлиять на изменение природы существующего режима.
А это означает, что Лукашенко, несмотря ни на что, пока остается для Москвы наиболее приемлемым, а главное — «своим». Также надо понимать, что противостояние Лукашенко с оппонентами вписано в формат геополитического противостояния Москвы с «коллективным Западом».
Соответственно, чтобы не смущать самих себя, в Москве всех, кто выступил против насилия и поддержал тех, кто вышел на улицы, публично относят, как минимум, к агентам влияния Запада. Я это прочувствовал на себе. И очень трудно преодолеть этот стереотип.
Третье. В определенной степени позиция Москвы по развитию ситуации в Беларуси обусловлена тем, что там не только не заметили (на свободе) значимых для себя фигур, но и внятных четких альтернативных повесток, которые учитывали бы особый характер белорусско-российских связей. Значит, такие повестки востребованы. Они не должны быть прокремлевскими, но они должны учитывать реалии.
Четвертое. Надо делать различие между властью и общественностью, обращаясь непосредственно к российскому обществу, работая с близкими по духу общественно-политическим силами, информационными ресурсами.
Это не ключ к успеху, но это то, что в долгосрочном плане может работать на перспективу.
— Вы сказали, что в нынешней ситуации Лукашенко остается наиболее приемлемым партнером Кремля и Кремль не поможет демократизировать Беларусь, поскольку преследует свои интересы. То есть выходит, что любые воззвания к нему будут бесполезны.
— Что касается штаба Тихановской, мне очень сложно что-то рекомендовать. Есть стремления и намерения, а есть — объективные реалии, в которые вписан тот или иной человек. Наверное, единственное, что они могут делать — это подтверждать свою позицию, подтверждать свою готовность.
Но в их случае все слишком сложно. Мне уже приходилось говорить, что если бы Тихановская и Латушко находилась не в Литве или Польше, а, например, в Эстонии и Латвии — все уже выглядело бы несколько иначе. Потому что с точки зрения России, сразу же встают исторические стереотипы, связанные с ВКЛ и борьбы с Речью Посполитой. Это то, с чем связан отмечаемый в России 4 ноября День народного единства. А это уже из области идеологии и патриотического воспитания масс.
Здесь очень удачный ход получился со стороны действующей власти. Тут не просто противостояние лидеров протеста вписано в противостояние между Россией и Западом, оно вписано еще и в историческую память. Слишком много всего оказалось в одном флаконе.
Но в любом случае стремиться декларировать и стараться идти на диалог надо, хотя, честно говоря, я пока не вижу особых перспектив, если говорить о лидерах протеста, которые находятся за рубежом.
Причем, были показательные ходы в российском информационном поле. Например, в декабре советник Тихановской Алесь Алехнович вместе с российским экспертом Евгением Гонтмахером написали статью «Во что обойдется России Беларусь с Александром Лукашенко». Они отмечали, что прекращение Россией любой поддержки режима Лукашенко как раз соответствует интересам наших государств, а последующие за этим события «не просто устранят риски белорусской экономической и социальной катастрофы, но и придадут второе дыхание партнерским отношениям между нашими двумя странами, в том числе в Союзном государстве».
— Любые телодвижения оппозиции будут про геополитику, кто бы что ни заявлял. Это показали и прошедшие выборы. Лидеры оппозиции, которые говорили, что протест не про геополитический выбор, в результате побежали на Запад, а Лукашенко в Россию. Сейчас еще более маловероятно примирить эти позиции.
— Понятно, что у нас изначально геополитики не было, но это удалось вписать в это политическое противостояние России и Запада. Удалось в том числе по ряду причин. Потому, что не было некоего плана, не было альтернативного видения и программы, которая была бы понятна и населению Беларуси и той же России.
Поэтому в данном случае, конечно, Россия примеряет это к себе и внимательно слушает то, что говорит официальный Минск насчет цветных революций. Это наложилось и на похожие сюжеты в России, и это тоже важно.
— Есть мнение, что все равно рано или поздно Беларуси придется определяться — или на Запад или на Восток. Так, может, закончить эти реверансы в сторону Москвы, которые все равно не приносят результата?
— Вопрос не в реверансах, вопрос в реалиях. В экономических связях (даже не будем говорить о зависимости, которая уже есть) — в том, куда идет большая часть белорусского экспорта, как вписаны в производственные связи какие-то белорусские предприятия. Поэтому, какой бы лидер ни пришел к власти, какие бы мысли у него ни были, если он не хочет здесь сделать землетрясение, то он вынужден будет иметь особые отношения с Россией.
И если исходить из здравого смысла, то любой лидер не будет делать никаких резких телодвижений и рвать союзы.
Но при этом Беларуси обязательно иметь хорошие отношения с западными партнерами. Мне уже приходилось говорить, что Беларусь — как БелАЗ: может, он на Востоке нужнее, но с западным двигателем.
Любые резкие движения, которые не учитывают нынешнюю реальность, просто приведут к обострению, взрыву, а в итоге — станут еще одной угрозой для белорусской государственности и создадут условия прихода к власти еще одной реинкарнации Александра Григорьевича.
Добро пожаловать в реальность!