Карбалевич: Насчет госаппарата Бабарико ошибся

Люди, предпочитающие Бабарико, это преимущественно те, кто поддерживает протест.

Характеристики его электората схожи с характеристиками сторонников протеста: это преимущественно жители Минска и крупных городов, они чаще имеют высшее образование, им в большей степени, чем опрошенным в целом, свойственные либеральные экономические взгляды, они чаще работают на частных предприятиях.

Это то поколение, которое приходит, уже пришло в Беларуси.

Лет 10 назад такого электората было просто меньше, чем есть сейчас.

Согласно опросам, Бабарико имеет поддержку и среди равнодушных к политике, и даже среди сторонников Лукашенко.

Часть "бастиона Лукашенко" готова проголосовать за Бабарико, если бы Лукашенко ушел с руководящей должности.

Есть понимание, что из всех политиков, по крайней мере, альтернативных, он лучше понимает, как работает экономика.

Он воспринимается как человек, который способен управлять государством. Выбор в его пользу - это выбор не только этический, но и прагматичный.

Как ни парадоксально, на его рейтинг работает и искусственно созданный ему образ, что он промосковский, газпромовский.

Для многих это свидетельство того, что он может договариваться, может договариваться и с Западом, и с Россией.

По нашим исследованиям, белорусы хотят хороших отношений и с Западом, и с Россией. А кто может это гарантировать? Тот, кто способен договариваться и с одними, и со вторыми.

Когда Лукашенко приезжал в СИЗО КГБ, всем было понятно, что он приезжал прежде всего к Бабарико.

И приговор в 14 лет заключения - это тоже своеобразное признание.

У Бабарико довольно низкий антирейтинг - около 20%, он у него ниже, чем у других оппозиционных политиков, несмотря на его очень большую узнаваемость.

Стоит сказать, что он не сделал больших ошибок.

Попав в тюрьму, он просто не имел возможности делать сложные выборы, которые другие политики, которые на свободе, теперь обязаны делать.

Например, Бабарико не пришлось выразить свое отношение к вопросу экономических санкций в отношении Беларуси.

Ему не пришлось делать выбор между бело-красно-белым и красно-зеленым флагами.

Он никак не дискредитировал свой образ политика, способного договариваться, он ни в каких распрях не участвовал.

Частично из-за этого у него низкий антирейтинг.

Мы входим в очень темные времена. И образ мужественного, сильного человека может восприниматься как тот, кто, выйдя из тюрьмы, может что-то сделать.

Бабарико мужеством не уступает Статкевичу и Северинцу.

Он имеет шанс остаться крупным политиком, калибра президента или премьер-министра.

Вопрос программы для определенных целевых аудиторий был очень важным.

Для общества в целом была важна просто возможность влиять, создание системы, когда твой голос не украдут.

Но для целевых аудиторий было и есть важным, что же будет - выигрывают они или проигрывают в результате политической и экономической трансформации.

Прежде всего это чиновники. И Игорь Лещеня озвучил устремления этой аудитории.

Бизнесмены в некоторой степени являются такой целевой группой, для которой вопрос программы небезразличен.

Россия также является такой четкой аудиторией, которая хотела бы услышать, а что будет, если не Лукашенко.

Они также не в восторге от Лукашенко, но они не имеют представления о том, что будет после него.

Поэтому они приходят к выводу - давайте оставим Лукашенко, он более или менее известен.

Так что значение программы велико. Но сейчас, как говорится, не сезон.

Александр Козулин, Павел Северинец, Николай Статкевич не имели высокого рейтинга, когда их посадили в тюрьму.

И тюрьма им рейтинга не добавила.

Тогда не было такой сильной и масштабной политизации общества, которую мы наблюдали и наблюдаем в прошлом году и в этом году.

Бабарико, когда его арестовали, имел большой рейтинг, и он шел на подъем.

Общество тогда искало альтернативу и нашло ее в его лице.

Он создал себе образ эффективного менеджера, что трудно сказать о представителях титульной оппозиции, которые ранее пытались участвовать в президентских выборах.

Полагаю, что даже сторонники Лукашенко искренне не верят в подлинность обвинений, которые предъявлялись Бабарико.

Все просчитать невозможно - и в политике, и в бизнесе.

Случившегося в Беларуси летом 2020 года, никто не просчитывал, никто не предсказывал революционный взрыв такой мощи.

Бабарико, когда шел на выборы, говорил, что понимает, в какой стране он живет.

Но он надеялся, что ситуация поменялась, что поддержка Лукашенко в обществе резко уменьшилась, что появился запрос на альтернативу.

И тут он не ошибся.

Он надеялся, что при сильной поддержке альтернативы государственный аппарат начнет колебаться, а общество станет субъектом политического процесса.

С последним он не ошибся, насчет госаппарата ошибся.

Он не рассчитывал на то, что будет арестован чуть ли не сразу после начала кампании.

Он рассчитывал на то, что будет как во время предыдущих президентских кампаний, когда сильных кандидатов допускали к выборам.

Лукашенко резко сломал привычный сценарий и нейтрализовал сильных кандидатов задолго до голосования.

На это не рассчитывала и значительная часть сторонников Бабарико, те, кто только в прошлом году пришли в политику. Для них это тоже стало шоком.

Летом 2020 года люди объединились вокруг альтернативных кандидатов не как воплощений каких-то программ, а как образов.

Главный тезис был - кто угодно, лишь бы не Лукашенко.

В протестном движении объединились люди с разными мировоззрениями, ценностями, геополитическими ориентациями.

И в таких условиях программа была не очень-то и нужна.

Я не думаю, что сейчас ситуация поменялась.

Некоторые, скажем, бывший дипломат Игорь Лещеня, говорят, что нужно, чтобы оппозиция сформулировала, предложила программу, приемлемую для людей, работающих в госаппарате.

В прежние годы у оппозиции было много программ, и они были неплохие.

Но как это влияло на общество? Никак. Мало кто на них обращал внимание.

Если сейчас какая-то новая программа появится, то вряд ли она будет чудодейственным средством перетягивания на сторону оппонентов режима людей госаппарата.