Известная журналистка, которая присутствовала на процессе, опубликовала выдержки из речи адвокатов Виктора Бабарико.
— Подходит к финалу долгий изнуряющий процесс по делу Виктора Бабарико, — пишет Сабина Брило. — Прокурор запросил для него 15 лет колонии усиленного режима.
Бабарико — один из крупнейших белорусских банкиров — обвиняется во взяточничестве и злоупотреблениях. Но очевидно, что только люди, в силу служебного положения или личных особенностей практикующие двоемыслие, не хотят понимать истинной причины, по которой он оказался в тюрьме: в прошлом году Бабарико посягнул на должность президента Республики Беларусь.
Люди, активно практикующие двоемыслие, вероятно, даже искренне верят в то, что замахнуться на место главы исполнительной власти в Беларуси означает запланировать государственный переворот.
С точки зрения права, логики и здравого смысла это страшная нелепость, ужасающий казус, который разрушает, подрывает и непоправимо калечит саму суть современного государства.
Но человек, который баллотировался в президенты, уже год содержится под стражей; более пяти месяцев длится суд над ним и его «подельниками» — коллегами из банка, для которых прокурор тоже запросил немалые сроки: одним 5,5, другим 6,5 лет колонии.
Защита говорит, что Бабарико не преступник, а человек, пораженный в правах.
Адвокат Бабарико Наталья Мацкевич ставит перед судом «вопрос о нарушении его права на свободу, презумпции невиновности, права на доступ к суду, права на защиту, права не быть принуждаемым к даче показаний и признанию себя виновным, права на публичное судебное разбирательство, права обжаловать приговор, права на равенство перед законом, и как следствие – права участвовать в выборах на государственную должность».
Хочу привести здесь некоторые выдержки из речи Натальи Мацкевич в защиту Виктора Бабарико, прозвучавшей в судебных прениях (в открытом заседании) 22 июня 2021 года. К сожалению, объем публикации ограничен, поэтому извлеку лишь самую суть позиции защиты (юридические обоснования с упором на нормы международного права очень интересны с точки зрения правового просвещения, но я их вынуждена упускать).
Наталья МАЦКЕВИЧ:
-- … 17 февраля, в день начала судебного разбирательства Генеральный прокурор Андрей Швед отвечая на вопрос издания «СБ. Беларусь сегодня» сказал: «следствие проведено объективно и беспристрастно», «это абсолютно коррупционное дело, чистой воды уголовщина» и назвал обвиняемых «взяточниками» и «негодяями». …Таким образом был задан курс, который стороной обвинения не изменен и, полагаю, в силу иерархичности прокуратуры, не мог быть изменен: «обвиняемые – негодяи, их действия – уголовщина, а следствие проведено безупречно».
…Защита В.Д. Бабарико утверждает: следствие проведено необъективно, с нарушением прав обвиняемых, они — не взяточники, и это дело не войдет в историю белорусской юриспруденции как коррупционное дело. Не будет рассматриваться оно таким образом международными органами и общественностью.
Это дело о том, как успешный руководитель успешного банка Виктор Бабарико пошел участвовать в выборах президента Беларуси 2020 года, и уже через месяц после начала своей кампании был заключен под стражу и подвергнут уголовному преследованию.
Говоря правовым языком, это дело о поражении в правах, о нарушении и выхолащивании гражданских и политических, а также процессуальных прав в отношении Виктора Бабарико.
Разбирая в течение многих судебных заседаний элементы предъявленного обвинения и доказательства, представленные стороной обвинения, мы как будто не замечали «слона в комнате». Это выражение означает обстоятельство настолько важное и очевидное, что нелепо пытаться его игнорировать. В этом деле «слон в комнате» — это вопрос мотива уголовного преследования, о политическом характере которого заявил на предварительном следствии и в суде Виктор Дмитриевич Бабарико, это — основа его процессуальной позиции.
…Сложно вспомнить какое-либо уголовное дело, которое бы настолько негативным образом освещалось в государственных СМИ, причем с участием должностных лиц правоохранительных органов высокого уровня, которые позволили себе прямо и утвердительно заявить о виновности обвиняемых в самом начале расследования.
Кроме того, орган предварительного расследования в нарушение действующего законодательства передавал материалы дела, включая видеозаписи допросов и очных ставок, для опубличивания в СМИ. В это же время адвокаты защиты с первого дня участия в деле находились под подпиской о неразглашении данных предварительного расследования и, соответственно, не имели возможности участвовать в публичной дискуссии, выдвигая от имени В.Д. Бабарико аргументы в противовес той информационной атаке, которую мы наблюдали в начале и в ходе уголовного преследования.
…В отношении В.Д. Бабарико имело место демонстративное и необъяснимое нарушение права на защиту, которое выражалось в неоднократном недопуске адвокатов к подзащитному для выполнения своих обязанностей. В то же время с ним проводились непроцессуальные беседы в отсутствие адвокатов, что отражено в наших жалобах, и обществу несколько раз предоставлялась недостоверная информация о его процессуальной позиции.
И, наконец, длительное, необоснованное и не подлежащее разумному объяснению лишение личной свободы в период предварительного расследования, причем не только его самого, но и близких, друзей и бывших коллег, одни из которых являются обвиняемыми до данному делу, другие – свидетелями, а третьи, близкие,… вообще не проходят по нему в процессуальном статусе, но продолжают оставаться в СИЗО.
Вряд ли приходится сомневаться, что заключение под стражу этих людей используется как способ не только получения от них определенных показаний (о чем я говорила ранее), но и как средство морального давления на В.Д. Бабарико.
Все эти факты, в совокупности с ограничением гласности судебного разбирательства, равенства сторон и лишением В.Д. Бабарико права обжаловать приговор в апелляционном порядке, если он будет обвинительным, говорят о том, что это дело не стоит в ряду других уголовных дел в плане обеспечения прав обвиняемых и принципов уголовного процесса, даже если учесть ситуацию последнего года, когда многие правовые механизмы защиты прав стали неэффективными.
Иными словами, налицо неравное положение В.Д. Бабарико перед законом, которому нет объективных и разумных обоснований.
А если это так, то речь идет о дискриминации, которая запрещена статьей 22 Конституции Республики Беларусь и статьей 26 Международного пакта о гражданских и политических правах.
Когда мы юридически рассматриваем дискриминацию, то мало указать на факт неравного отношения, нужно выявить тот признак, по которому человек или группа подвергнуты такому отношению. Для этого нужно посмотреть: чем же отличается В.Д. Бабарико от других граждан, которые обычно подвергаются уголовному преследованию и заключению под стражу, и в отношении которых не наблюдается такого брутального нарушения прав, как было указано?
И видим: он не отличатся ничем, и даже по своему статусу бывшего успешного руководителя одного из крупнейших и прибыльных банков в Беларуси мог бы рассчитывать на больший уровень доверия в подобной ситуации. Он не отличался бы ничем, кроме того, что за месяц до того, как было возбуждено уголовное дело, он выдвинул свою кандидатуру на выборах в Президенты Республики Беларусь 2020 года, и с 12 мая, когда он объявил об этом, до 18 июня, пока он не был задержан, в роли претендента в кандидаты в президенты выражал свое мнение в политической дискуссии, которое получило поддержку значительного количества избирателей в Беларуси.
Иного признака дискриминации, кроме политических убеждений, их выражения и реализации в избирательном процессе, в отношении В.Д. Бабарико не обнаруживается. Политические убеждения как признак, по которому запрещена дискриминация, среди прочих, указан в статье 26 Международного пакта о гражданских и политических правах.
Таким образом, защита путем правовых аргументов подходит к вопросу о политически мотивированном уголовном преследовании В.Д. Бабарико, который состоит в том, что именно реализация права на выражение политического мнения и права быть избранным на государственную должность явились причиной возбуждения уголовного дела, предъявления обвинения и заключения его под стражу…
***
В своей речи Наталья Мацкевич приводит множество фактов, которые должны вызвать у суда разумные сомнения в обвинении, предъявленном Бабарико. Вот еще выдержка из финальной части ее выступления:
— Природа взаимоотношений банка и белорусских субъектов хозяйствования, этих субъектов и их иностранных учредителей не является преступной и никогда не укладывалась в понятие взятки. Менеджеры банка никогда не договаривались о преступной деятельности ни самостоятельно, ни внутри правления или других коллегиальных органов и не осуществляли ее. Никакие денежные вознаграждения не передавались и не перечислялись в качестве взяток за положительное решение вопросов, входящих в компетенцию должностных лиц банка.
Природа включения в состав белорусских компаний иностранных учредителей, перечисления дивидендов и расчетов за доли этих компаний носит исключительно экономический характер, который в процессе расследования и обвинения не исследовался и категорически отвергался, несмотря на то, что именно об этом говорили большинство обвиняемых в своих первоначальных показаниях.
Сторона обвинения как один из основных аргументов выдвигает то, что обвиняемые (кроме Бабарико) и свидетели «признали свою вину и дали последовательные показания».
Но сам факт признания вины ничего не значит при отсутствии в их действиях состава преступления. А насколько их показания последовательны – большой вопрос. Когда Кузьмич одни и те же обстоятельства в начале следствия описывает как экономические отношения в бизнесе, а после времени, проведенного в СИЗО КГБ, после консультаций, как он сказал, «со следователями», называет их взяткой, нельзя согласиться, что это последовательность.
С судебном заседании, кроме «консультирования» со следствием и внепроцессуальных бесед, мы услышали и другую информацию, которая тщательно скрывается, но даже в малых количествах не то, что говорит, но кричит сама за себя. Мы услышали обрывки историй о человеческих трагедиях и унижениях в то время, как формировалась показания, которые представлены суду:
— реальная угроза жизни вследствие прекращения лечения Задойко в результате его заключения под стражу;
— госпитализация в процессе задержания Шабана, который в этот же день был все же возвращен в ДФР, а затем водворен в СИЗО КГБ,
— мы просмотрели видео унизительного допроса Ильясюка;
— узнали то, что на первоначальном этапе расследования под стражу был заключен не только сам Добролет, но и его дочь, не говоря о том, что были разрушены семейные связи, бизнесы, карьеры.
При таких условиях, и когда все, кто обличает В.Д. Бабарико, находятся в СИЗО КГБ, а значит, во власти и под контролем КГБ, налицо более чем существенные сомнения в доказательствах обвинения в виде признательных показаний.
Давайте посмотрим, что мы узнали бы из уголовного дела, если бы обвинение не опиралось на эту «царицу доказательств».
Из документов и показаний тех свидетелей, которые находятся на свободе, поэтому могут свободно излагать известные им факты, не преследуя никакой иной цели, нежели чем сказать правду, мы узнали, что В.Д. Бабарико, председатель правления ОАО «Белгазпромбанк» и его заместители успешно в течение многих лет управляли банком. Что все они были профессиональны и компетентны, назначены на должности в соответствии с надлежащими процедурами, которые включали и аттестацию в Нацбанке Беларуси.
Что решения о заключении договоров с клиентами, о которых идет речь в обвинении, принимались исключительно в интересах банка, а решения о заключении кредитных договоров – в принципе коллегиально, на основе заключений соответствующих служб.
Что никто из обвиняемых интересов белорусских хозяйственных обществ не лоббировал, на принятие решений и совершение действий в отношении этих клиентов другими сотрудниками банка не влиял.
Что сотрудничество с этими клиентами приносило банку прибыль, а компании развивались, развивая при этом определенные секторы экономики.
Что у этих компаний были учредители, в том числе иностранные, которые получали дивиденды из прибыли.
Что решения о выплате этих дивидендов соответствовали законным процедурам.
Что менялись владельцы иностранных компаний, осуществлялись определенные взаиморасчеты.
И так было долгое время. Бизнесы развивались, банк процветал, люди строили свои жизни и карьеры, уважали себя, других, и их все уважали.
Но в один момент все изменилось, и стали говорить: «так это же преступная деятельность, это всё Бабарико, это он организовал и руководил ею, это ему принадлежат иностранные компании, их доли в белорусских компаниях, и он же от этого получал и распределял взятки».
Ответ на вопрос — почему «концепция» изменилась в один момент? — находится в начале моей речи и в позиции В.Д. Бабарико: уголовное преследование и заключение под стражу его, его близких, друзей и бывших коллег использовано не для целей реального раскрытия преступления, доказательства виновности или обоснования невиновности, то есть не для целей уголовного права и уголовного процесса, а стало инструментом дискриминации по мотиву политических убеждений и средством исключения Виктора Бабарико из избирательного процесса.
Добро пожаловать в реальность!