Александр Лукашенко ожидаемо не стал посыпать голову пеплом за историю с посадкой в Минске самолета Ryanair и поимкой блогера-оппозиционера Романа Протасевича. Выступая в парламенте 26 мая, вождь белорусского политического режима обвинил Запад в развязывании гибридной войны, которая может перерасти в горячую, и пообещал противникам неприемлемый ущерб.
Прозвучала и явная апелляция к Кремлю: мол, внешние и внутренние враги «перешли от организации бунтов к этапу удушения. Идет поиск новых уязвимостей, и это направлено не только на нас: мы для них полигон, экспериментальная площадка перед броском на восток. Апробировав у нас, они пойдут туда».
Подтекст прозрачен: российскому руководству для его же блага нужно всячески поддерживать и защищать белорусского союзника, принимающего-де на себя первый удар.
Кого и в чем пытается убедить белорусский вождь?
Условно-оправдательные нотки прозвучали из уст Лукашенко только когда он объяснял решение посадить самолет в Минске. В частности, он заявил, что «не мог допустить, чтобы самолет упал на головы наших людей».
Но здесь оппонент заметит: из этих соображений проще всего было бы не разворачивать борт, находившийся в двух минутах лёта от Литвы, а дать ему пересечь границу. И дальше это была бы уже головная боль Вильнюса, с которым Минск на ножах. А так самолет с вероятной бомбой заставили пролететь над половиной Беларуси. Где логика?
Также Лукашенко заявил о террористе на борту, очевидно имея в виду Протасевича. Да, тот внесен в соответствующий список белорусским КГБ, как и Светлана Тихановская, и Павел Латушко, которых пытаются изобразить кровожадными исчадиями ада. Однако Европа этих людей Минску не выдает и совершенно иначе расценивает их статус, считая, что те преследуются по политическим мотивам.
В любом случае Протасевич не представлял угрозы борту Ryanair. Так что аргументы, которые артикулировал в Овальном зале Дома правительства Лукашенко, наверняка не переубедят поставленных на уши этой историей западных политиков и обывателей.
Впрочем, вряд ли Лукашенко на это и рассчитывает. Равно как и на переубеждение тех белорусов, которые выходили в прошлом году на протесты. Те ведь прекрасно знают, что выходили не по науськиванию из западных столиц, а потому, что возмутились подтасованными, на их взгляд, результатами голосования и жестокостью силовиков в первые дни после президентских выборов.
Выступление главы режима рассчитано прежде всего на то, чтобы поднять боевой дух своих сторонников (прозвучал призыв «мобилизоваться по максимуму»), показать электоральному болоту, что власть тверда и вариантов развития событий, кроме укрепления режима, нет. Противников же решено устрашать. На это, в общем-то, и направлена поимка Протасевича: чтобы трепетали все, кто против Лукашенко.
Также он ориентируется на аудиторию в России, играя на распространенных там антизападных настроениях. Показывает: мы одной крови, нам надо быть в одном окопе (и, конечно же, негоже скупиться на поддержку союзника).
Власти наносят неприемлемый ущерб продвинутой части собственного народа
Лукашенко провозгласил, что цель властей в воображаемой войне с Западом — нанести противнику неприемлемый ущерб: «Это записано в военных документах».
Но вопреки страшилкам никакой войны в буквальном смысле слова не предвидится — хотя бы потому, что в НАТО нет безумцев, готовых напасть на союзницу ядерной России. А непризнание Лукашенко легитимным лидером и санкции против Минска — это лишь реакция Запада на брутальный сюжет прошлогодней электоральной кампании. До этого ведь была фаза разрядки и санкции, напротив, снимали (Брюссель) или замораживали (Вашингтон).
Однако к трезвому анализу причин жестокого внутри- и внешнеполитического кризиса белорусская властная верхушка, похоже, в принципе не готова.
Например, Лукашенко заявил сегодня в парламенте, имея в виду прошлогодние протесты, что «мы в зародыше подавили волну неонацизма» (при том что массе противников режима тоже дорог День Победы, их деды-прадеды тоже воевали против Гитлера, а мотивы конфликта с режимом лежат совсем в иной плоскости). Мотивация же Запада трактуется исходя из его якобы априорной подлости и ненависти к маленькой, но гордой стране: «Беларусь, тем более экономически живая, им поперек горла. Вот и атакуют».
Да, Минск пытается вводить контрсанкции (сегодня премьер Роман Головченко пригрозил зарубежным недругам новыми мерами — «от эмбарго на ввоз товаров до ограничения транзита»), но сильно укусить таким макаром Запад не может: не тот потенциал. Чаще получается в духе «назло маме уши отморожу».
Впрочем, прозвучавшая сегодня в Овальном зале из уст главы МИД Владимира Макея угроза приостановить взаимодействие с Евросоюзом в вопросах борьбы с нелегальной миграцией и оргпреступностью может оказаться для него чувствительной.
В основном же неприемлемый ущерб наносится сторонникам перемен внутри страны, продвинутой части белорусского общества. Продолжается, в частности, погром негосударственного медиасектора, и крупнейший портал TUT.by может оказаться не последней жертвой.
Макей 26 мая предупредил, что ограничения могут коснуться политических фондов, гуманитарных программ, неправительственных организаций, которые действуют на территории Беларуси. «Ограничения» — это, конечно, эвфемизм, потому что фактически это асфальтовый каток.
Минск, видимо, рассчитывает на то, что при таком брутальном подходе у мягкотелого Запада дрогнут нервы, сработает гуманизм, он пожалеет свою «пятую колонну» и не станет перегибать с санкциями. А не пожалеет — так ей, этой пятой колонне, и надо. Тем более что все равно нужна зачистка перед референдумом по новой конституции.
Последствия оказываются жестче, чем предполагали в Минске
Другой расчет белорусских властей Лукашенко сформулировал так: «Не хочет Запад быть нашим соседом — не надо. Мы санкции компенсируем нашими активными действиями на других направлениях, на других рынках. Заменим неумолимо стареющую Европу стремительно растущей Азией. Психологически наше общество готово стать частью новой Евразии, ее форпостом».
Тирада бодряческая, но самом деле на восточном направлении все очень сложно. Китай, например, явно не в восторге от того, что конфронтация Минска с Европой усиливается, поскольку Беларусь для Пекина важна именно как ворота или перевалочная база на пути в Старый Свет. А если синеокая республика в изоляции, много ли от нее проку расчетливым китайцам?
В рамках ЕАЭС же львиная доля экономических связей приходится на Россию. А Москва сейчас не торопится открывать закрома перед белорусским партнером, вынуждая его пойти на ряд условий.
Скандал с посадкой лайнера и захватом Протасевича грозит Лукашенко еще большей изоляцией, что Кремлю только на руку (более того, конспирологическая версия гласит, что к этому сюжету приложили руку российские спецслужбы).
Понятно, что белорусскому руководству выгодно максимально вовлечь Россию в перебранку с Западом на почве истории с посадкой ирландского борта и пленением оппозиционера-эмигранта. И на пропагандистском, пиаровском уровне Москва здесь в целом на стороне Минска, хоть особо не усердствует.
Но риторика риторикой, а по сути опытнейший и хладнокровный Владимир Путин имеет все возможности использовать новую, мягко говоря, трудную ситуацию белорусского визави, чтобы прижать его на предстоящих 28 мая переговорах в Сочи. Возможные темы: союзные программы (бывшие дорожные карты интеграции), российские военные базы в Беларуси, конституционная реформа и транзит власти. Все эти темы очень дискомфортны для Лукашенко.
Сегодня он сам упомянул о грядущих переговорах, причем почему-то стал уверять, что России не нужна «такая головная боль», как поглощение Беларуси, «ведь на такие ее шаги последует реакция стран Запада» (как видим, здесь и плохой Запад кстати). При желании этот пассаж можно воспринять именно как эхо закулисных дискуссий с Путиным.
Тем временем ситуация на западном направлении складывается для Лукашенко, похоже, намного жестче (и в экономическом, и в политическом, и в геополитическом смысле), чем прогнозировали минские стратеги. Так что затея с посадкой лайнера Ryanair оказалась ловушкой не только для Протасевича.
Добро пожаловать в реальность!