24 сентября стало известно, что Андрей Стрижак останется работать в BYSOL после скандала с дикпиками, которые он высылал белорусским активисткам. После этого решения организацию покинуло трое сотрудников, передеает Еврорадио.
Фонд BYSOL последние два месяца проводил внутреннее разбирательство. Для обеспечения объективности он провёл ряд консультаций с внешними экспертами, специализирующимися на теме преследований и злоупотреблений властью. Фонд также назначил специальную комиссию для сбора информации от свидетелей поведения Стрижака.
Сам Андрей на этот период был отстранён от руководящей должности и представительских функций.
Еврорадио поговорило с Аней Дапшевичюте, экс-операционной директоркой BYSOL и участницей комиссии по разбирательству кейса Стрижака.
“Мне кажется это неприемлемым”
— Почему вы решили покинуть BYSOL?
— Я решила уйти из команды, потому что на сегодняшний день внутренние процессы в корне расходятся с моими собственными ценностями. После всей ситуации с кейсом харассмента и того, как прошёл внутри команды процесс принятия финального решения, и после всего того, что заявил Андрей.
Я сама, как операционная директорка, всегда и всем рассказывала о том, как устроен процесс принятия решений в Фонде: что решения принимаются директоратом, что нет практики такой, чтобы Андрей что-то решал в одно лицо. Это важные внутрикомандные принципы, на которых многое строилось.
BYSOL публично придерживается принципа прозрачности. Но в итоге все принципы и процессы были просто выключены в одностороннем порядке. Не говоря уже о том, о какой ситуации идет речь, какая ситуация привела нас к этому всему. Мне кажется это неприемлемым — оставаться в организации после таких результатов работы комиссии.
— Если бы Андрей не оставался, вы бы остались в организации? Что именно было для вас решающим моментом?
— Да, я могла бы продолжить работу. Решающей стала вся эта ситуация, на самом деле: начиная от кейсов, о которых пришлось узнать, и заканчивая категорическим отрицанием договоренностей о процессах принятия решений, очевидное единоличное властвование.
“Процесс пошёл “не туда” в момент, когда решение было озвучено Андрею”
— В какой момент процесс разбирательства “пошел не туда”?
— С самим разбирательством было всё в порядке. Комиссия вместе с доверенными лицами проделала огромную работу, мы разговаривали с большим количеством внешних экспертов, не только из белорусского сектора, и планировали еще продолжить с ними работу по отстройке внутренних процессов.
Решение внутри комиссии принималось в совершенно “здоровом” формате. Процесс пошёл “не туда” в момент, когда решение было озвучено Андрею. Он не смог принять его, хоть и публично заявлял о том, что “решение комиссии будет для него обязательным к исполнению”. Это не мои фантазии, он сам писал об этом у себя в Фейсбуке.
— Когда все это произошло летом, казалось, что он принимает ситуацию, были даже слухи о его новой работе. Почему, когда было озвучено решение, он решил все пересмотреть?
— Если честно, у меня в голове такие же вопросы. Да, летом всё было сильно спокойнее, Андрей проявлял признаки договороспособности однозначно. Но в моменте, после озвучивания итогов работы комиссии, во время разных командных встреч мы столкнулись с совершенно противоположной ситуацией. Я не ожидала такого количества манипуляций, если честно.
— Как он манипулировал?
— Андрей инициировал процесс командного голосования и искусственно создал ситуацию, в которой выбор по факту стоял не в плоскости “продолжать ли с ним сотрудничество”, а в плоскости “кому вы доверяете: мне (Андрею) или комиссии”. А она, к слову, состояла из команды фонда. Это вызвало настоящий внутренний конфликт.
Мне очень больно за команду и я не представляю, что сейчас внутри переживается.
В итоге сейчас ушло три человека из фонда. Было и много другого, но я бы не хотела это озвучивать, немного стыдно, если можно так сказать.
“Я любила свою работу”
— В каком состоянии оставался BYSOL на момент, когда вы ушли, и что думаете, как будут развиваться дела в будущем?
— Общее состояние BYSOL непростое — команда разбита от всех событий, с немым вопросом о том, как же принимаются решения в фонде. Партнёры, которые внимательно следили за ситуацией, пойдут принимать свои решения относительно дальнейшего сотрудничества. Большой вопрос, как это всё скажется на взаимодействии с частными донорами. Всё это сильно осложняет будущее.
Мне правда хотелось бы, чтобы идея и миссия фонда реализовывались, всё же это очень большое дело. Но не представляю, как это сейчас будет возможно в полном объёме.
Я любила свою работу и оставалась в процессах до последнего, даже несмотря на ограничивающие личные обстоятельства.
Добро пожаловать в реальность!