27 января беларусы увидели результаты президентских выборов от Центризбиркома. Сенсации не случилось — 86,82% у Лукашенко. Люди, которые ходили голосовать, рассказывали «Зеркалу», что чувствовали бессилие, апатию и какую-то отрешенность. Писательница Анна Златковская разделяет их чувства и рассуждает, на что можно опереться в такой сложный момент.
Нет ничего более «интригующего», чем выборы в Беларуси. Это как в сотый раз смотреть «Титаник» и надеяться на другой финал, понимая нелогичность желания. При этом ты не можешь заставить режиссера переделать концовку. Даже попросить не можешь. Даже робко написать об этом в соцсети не можешь, ведь ответная реакция последует незамедлительно — Окрестина, суд, «уголовка», снова суд, колония. Ну или арест имущества, «уголовка» и приглашение на суд тех, кто за границей.
Выборы можно было бы назвать клоунадой: за аляповатость атрибутики, за вымученные предвыборные ролики и флешмобы, за ощущение, что под гримом смешного человека скрывается уставший грустный дядька — но слишком много боли помимо этого.
Остается только чувство усталости. И как в известном выражении (то ли присказке, то ли притче), мы сидим на берегу в ожидании, когда проплывет труп нашего врага. Такой особый дзен беларусов.
За все время властвования Лукашенко это были самые тихие выборы. Складывается впечатление, как в фильме, когда перед трагической кульминацией наступает момент такой плотной тишины, что понимаешь: сейчас последует нечто ужасное и станет большим испытанием для героев этой истории. И это намек прежде всего для власти.
Эта тишина — не покорность, не соглашательство с происходящим, а молчаливое презрение. Ну удалось ему подавить массовые протесты и запугать даже детей. Очевидно, гранаты против цветов, дубинки против бумажных плакатов побеждают. Только дьявол поэтому во всех историях боролся за душу человека, ведь внутренние ценности в наручники не закуешь.
Нарисуй себе на выборах хоть 200%, правда не станет менее видимой. Она скрыта в телесной оболочке и передается своим особым кодом, становясь большим объединяющим секретом, который однажды снова проявит себя на улицах страны. Предполагаю, большим праздником шампанского.
Один бывший политзаключенный сказал мне, что в колониях люди, которым сидеть огромные сроки (10−15 лет и больше), все равно надеются. Надежда — их спасательный круг в мороке ужаса и печали. И нет на земле оружия против нее. Режим лютует, его пособники упиваются властью и беззаконием, людей мучают и унижают, а надежда живет. И если бы у «слуг государевых» была бы хоть капля рефлексии, то очевидность, насколько диктатура всех задолбала, проявилась для них с особой резкостью.
Любопытно было бы увидеть эти проблески сознания, это смятение и удивление из-за того, что, несмотря на все зло и беспредел, беларусов и беларусок невозможно сломать. Да, люди не кричат об этом, что нормально. Оказаться за решеткой никто не хочет. Все хотят проживать свою обычную жизнь, в которой есть семья, друзья и милые повседневные банальности. Тут режиму нечем гордиться: если разъяренный бурый медведь бегает по улицам, прячутся все.
Но что в душе? Вера, что все плохое заканчивается, все диктатуры умирают, собственно, как и диктаторы. Пусть он сегодня себя снова поздравит с фальшивой победой, всем предъявит спокойную и стабильную Беларусь, реальность останется реальностью, в которой есть только беларусский дзен.
Сопротивление ненавистному режиму воплотится лишь в сохранность себя и своих близких. В помощь и солидарность. В путешествия и новые знакомства. В маленькие и большие открытия — прочитанные книги, общение с детьми, творчество и работу. И неважно, в Беларуси или за ее пределами, мы накапливаем бесценный опыт и сможем дать будущему прививку от диктатуры.
А партизанское радио все равно будет вещать о том, что беларусы узнали друг друга в 2020-м и это никуда не делось. Самый большой страх «самоизбранного» — миллионы людей, скандирующие «Уходи», все еще там, на улицах столицы, пусть он их и не слышит. А вот мир как раз созерцает, сколько трусости может быть в одном человеке.
Добро пожаловать в реальность!