В 2020 году Дмитрий Лукомский неоднократно побывал за «политику» в беларусском изоляторе временного содержания, где подвергся издевательствам и пыткам. Потом жил в Украине. Сейчас он вместе с девушкой Виолеттой Майшук находится в лагере для беженцев в Словакии и рассказал «Радыё Свабода» о своем опыте.
Дмитрий Лукомский и Виолетта Майшук были одними из самых молодых участников «гомельского крыла» кампании «Страна для жизни». После преследования они оказались в Украине. Там два года работали в правозащитной организации. Снимки Дмитрия и Виолетты висят в Беларуси на доске объявлений «Их ищет милиция».
Против Виолетты Следственный комитет возбудил уголовное дело в рамках специального производства за «содействие экстремистской деятельности». Сейчас молодая пара живет в лагере для беженцев в Словакии.
Нестандартный вариант
Виолетте Майшук в 2020-м было 23 года. Она была самой молодой в команде Сергея Тихановского. Когда Тихановского задержали, Виолетта и Дмитрий активно участвовали в избирательной кампании его жены Светланы. Ездили на агитационные пикеты по стране, участвовали в акциях. После неоднократных задержаний и «суток» летом 2020 года Дмитрий с Виолеттой перешли, как они говорят, на «нелегальное положение». Жили в лесу до 9 августа 2020 года, чтобы не задержали.
А 11 августа 2020 года Дмитрий принял участие в акции протеста в Гомеле, где его задержали. В Центральном РОВД он подвергся издевательствам и пыткам, вышел оттуда практически синий.
Молодая пара сбежала в Украину. Там они и встретили начало полномасштабного российского вторжения. Дмитрий и Виолетта присоединились к работе Черниговского «просветительского Дома прав человека». Организация имела шелтер (приют для подвергающихся опасности. — Прим. ред.) во Львове. Там молодые люди работали, шелтер предлагал временное жилье журналистам, правозащитникам, активистам и волонтерам. Помогали и беженцам.
Дмитрий говорит, что они занимались образовательными мероприятиями в области прав человека, учились сами и реализовывали различные проекты. Виолетта организовала выставку картин на тему беларусских волонтеров и добровольцев в Украине.
«К сожалению, Львов на конец лета 2024 года перестал быть безопасным городом. Было больше обстрелов, жертв. Тем временем у Виолетты заканчивался срок действия беларусского паспорта. Мы понимали, что нам надо выезжать», — объясняет Дмитрий.
Они выбрали Словакию как нестандартную альтернативу популярной у беларусских беженцев Польше. Одной из причин такого выбора было то, что пара уже не имела запаса времени, чтобы сделать визу. Дмитрий также говорит, что «наслушался от земляков историй о плохом отношении поляков как к украинским, так и к беларусским беженцам».
В Словакию тем временем можно было приехать без визы — имея лишь временный вид на жительство в Украине, даже просроченный.
Путешествия на велосипедах
По словам Дмитрия и Виолетты, в Словакию они попали не без проблем. Пограничники сообщили им, что в течение 24 часов необходимо добраться до полицейского участка в городе Гуменное (Humenné) и пройти там процедуру подачи документов на беженство. Дмитрий говорит, что в Гуменное они поехали на велосипедах, ночевали в палатке. Им говорили, что полицейский участок работает круглосуточно, но на месте оказалось, что он закрыт.
«Сторож не разговаривал ни на английском, ни на другом языке. В общем все, с кем мы встречались, общались исключительно на словацком. Поэтому как-то с помощью русского, украинского и жестов мы вели коммуникацию», — уточнил Дмитрий.
По словам собеседника, сторож рассказал им, что участок работает только с 10.00 до 15.30 в определенные дни. И посоветовал ехать сразу в лагерь в Гуменном.
«Когда мы туда приехали, то выяснили, что лагерь — закрытого типа, это фактически тюрьма. Охранники нам заявили: „Здесь никого нет, здесь вас никто не примет, здесь одни „черные“, „ниггеры“. Меня эти слова („здесь черные“) очень огорчили как правозащитника. Да и напугали таким отношением к беженцам. Какая-то неадекватная история», — говорит Дмитрий.
Тогда беларусы решили ехать в Братиславу. Посчитали, что это столица и там они, может, встретят больше понимания. Часть дороги проехали на велосипедах, часть на поезде. В Братиславе сначала ходили по различным учреждениям — полицейским участкам, правозащитным организациям.
«Сталкивался с тем, что заведения не работали в те дни и часы, которые указаны на сайтах. Также говорили все только по-словацки, мало кто владел английским. У нас заканчивались деньги, мы жили в хостеле, договорившись с собственником. За работу там и помощь в уборке», — рассказывает Дмитрий.
В конце концов беларусам взялись помогать словацкие правозащитники. Выяснилось, что нужно возвращаться в закрытый лагерь в Гуменном. Дмитрия с Виолеттой заверили, что лагерь там неплохой, они получат хорошее питание и медицинскую помощь.
Проблемы со здоровьем
Дмитрий говорит, что в закрытом лагере с решеткой на окнах у него сложилось ощущение, что он снова попал в беларусский ИВС. Беларусским беженцам не разрешалось покидать территорию лагеря, приносить извне продукты. Он отмечает, что не все было плохо: были спальное место, комната для игр, даже бильярд, общая кухня с холодильником и микроволновка. Практика с обязательным проживанием в лагере для тех, кто попросил об убежище, действует также в соседней со Словакией Чехии. В других странах Евросоюза, например, Польше или Литве, попросившим об убежище беларусам обычно позволяют свободно перемещаться по стране и жить в арендованных квартирах.
По словам собеседников, завтрак в лагере давали с 08.00 до 08.30, обед — с 11.30 до 12.15, ужин — с 16.15 до 16.45. Еду из столовой выносить было нельзя.
«Отдельно в лагере по другой программе жили украинцы. Им можно было выходить за территорию. Когда в первый день мы гуляли по территории и приблизились к корпусу, где живут украинцы, охранник нас грубо оттуда отогнал. Мол, вы не имеете права здесь ходить», — отметил Дмитрий.
Собеседник говорит, что еда для него была непривычная и невкусная, иногда холодная.
«Когда Виолетта попросила подогреть еду, то ей в ответ крикнули: „Вы здесь не в ресторане“. У нас начались проблемы с желудками. А меня как жертву пыток в Беларуси накрыл жесткий посттравматический синдром», — вспоминает беженец.
Дмитрий также возмущался, что в столовой были охранники, которые следили, чтобы никто не выносил еду. Он говорит, что после ужина в 16 часов ходил голодный, но забрать с собой что-то из еды «на потом» нельзя было.
Начали протестовать — питание улучшилось
Однажды, по словам Дмитрия, он хотел забрать из столовой макароны. Но охранники не разрешили и заставили выкинуть в отходы.
«Вообще там такая система: не успел на обед — значит, ходи голодный. Не съел все — высыпай в отходы, но с собой нельзя забрать. Однажды я хотел забрать завтрак Виолетты, это несчастная булка была, но мне не дали», — вспоминает Дмитрий.
Дмитрий говорит, что объявлял голодовку. Виолетта написала на футболке Дмитрия фразу по-словацки «Мы не преступники, мы убегаем от войны и диктатуры», и он ходил в ней по лагерю.
Собеседники добивались разрешения выходить из лагеря в магазин. Дмитрий объяснял администрации о Декларации прав человека, Женевской конвенции о беженцах.
«Директорка пошла на уступки. Еда улучшилась. Украинцы нас благодарили за это и называли спасателями. Ведь до этого они жаловались на еду, но их никто не слышал. Вообще люди стали чувствовать себя лучше, даже моральная обстановка в лагере улучшилась, люди начали улыбаться друг другу», — говорит беженец.
В конце концов беларусы добились и права выходить из лагеря.
«Вышло так, что я здесь продвигаю все инструменты и механизмы прав человека, которым нас учили на курсах», — добавил Дмитрий.
Недавно у них проходило интервью с миграционной службой. «Меня удивило, как они долго опрашивали Виолетту и как много задавали вопросов, якобы хотели подловить на чем-то, чтобы дать отказ. Хотя у нас много доказательств преследования в Беларуси. Такой Европы я не ожидал. Это что — демократия? Такая демократия мне не нравится», — говорит Дмитрий.
«Свабода» обратилась с вопросами о распорядке и условиях в лагере для беженцев в городе Гуменном. Ответа пока нет.
Открытый лагерь
9 сентября Дмитрия и Виолетту перевели в другой лагерь, где можно выходить за территорию. Но, как оказалось, только с девяти утра и до 21.30.
«Уехали, называется, от комендантского часа в Украине. Да идти здесь некуда, кругом поле и горы, просто все далеко от цивилизации», — рассказывает Дмитрий.
Он добавляет, что в новом месте чувствует себя еще хуже, чем в закрытом лагере. Здесь, например, нет ужина — только завтрак и обед.
«Я здесь просто с ума сойду. И это минимум на шесть месяцев. Здесь семейный лагерь, здесь жены с детьми. И вот и дети в таких условиях. И питание для всех такое же», — утверждает мужчина.
Он отметил, что медсестра в новом месте принимает через день и только с 09.00 до 12.00. Пока беларусы в растерянности и не знают, что им дальше делать.
«Такой Европы я не ожидал. У нас в шелтере во Львове было для беженцев два этажа, 230 квадратных метров, очень хорошие условия для жизни. Намного лучше», — добавил Дмитрий.
Добро пожаловать в реальность!