«Мне очень повезло, потому что у меня было только восемь суток административного ареста», — говорит Дарья Царик. Она профессионально занимается общественной деятельностью. Как и тысячи белорусов, побывала в застенках на Окрестина, пишет Наша Ніва.
«Нельзя полагаться на внешние опоры»
Специалистка по филантропии и социальному инвестированию Дарья Царик каждый раз возвращается к пережитому в Беларуси. Она рассчитывает, что ее опыт и советы помогут землякам справиться с бедой.
«Опыт политически мотивированного административного (и не только) ареста дает самый важный урок и аксиому: ты один, никто не придет и не спасет. Знания, которые потом очень помогают и меняют жизнь», — такой мыслью активистка поделилась в социальных сетях.
Она советует: оказавшись в неволе, не обманываться иллюзией, что кто-то выручит оттуда.
«Не будет никакого восстания, и справедливость не восторжествует», — считает она. —
Конечно же, какие-то действия происходят извне. Люди о тебе беспокоятся, пытаются получить информацию, помочь с адвокатами. Все это есть. Но кардинально для людей, которые внутри, это ничего не меняет. Никто не придет и не откроет двери и не достанет тебя оттуда, пока не закончится задержание».
Дарье не дает покоя то, что соотечественники вынуждены жить в условиях, угрожающих их жизни. Ее заботит судьба заключенных, о которых не слышно месяцами.
«В последнее время у меня очень минорные мысли. Я понимаю, что их никто не сможет спасти», — говорит собеседница.
Вдали от родины «невольничий опыт» подсказывает ей, что нельзя и здесь надеяться на внешние опоры, которые «имеют свойство обрушиваться».
«Заботиться надо о себе, о своих решениях, своих возможностях. Речь не о том, что никто не поможет. Речь о том, что только ты самому себе можешь помочь: что-то придумать и сделать», — настаивает Дарья Царик.
«Условиями содержания устрашают политических»
Дарью Царик забрали 13 января 2022 года. В тот день губопиковцы проводили «опрос» членов правления неправительственной организации «Радислава», которая помогала жертвам домашнего насилия. В телефоне активистки оперативники отыскали ссылку на публикацию с ресурса, который был признан «экстремистским».
«Я 30 лет прожила в Беларуси, поэтому понимала, что происходит. Ехала на «опрос» с четким пониманием, что меня отправят на «сутки». Так и вышло. Присудили восемь суток административного ареста», — вспоминает она.
Дарью завезли на Окрестина и бросили сразу в карцер. Через несколько часов перевели в камеру. Из нее снова вернули в карцер.
Условия содержания политических были значительно хуже, чем у остальных заключенных, говорит она. В переполненных камерах царила антисанитария. Спать приходилось на полу. Из-за холода у женщин были проблемы с мочеполовой системой.
«Не было матрасов, а спать на незастланных с металлической решеткой нарах было невозможно. К моему счастью, сокамерницы дали мне пальто и дубленку, — рассказывает далее Дарья. — Камера стандартная окрестинская. На виду санузел. Все курят. На прогулки не выводят. Через два или три дня почти у всех вши. От педикулеза я спаслась. У меня длинные волосы, и мне заплели их в очень тугую косу».
Дарья говорит, что в карцере сидели две бездомные. Им разрешили взять с собой пальто, куртки и шапки. Политические же не имели верхней одежды. От настывшего бетонного пола веяло холодом.
«Охранники считали, что политических бездомные должны сильно напугать. Но никто в бездомных не увидел угрозы, — рассказывает активистка. — Этим женщинам не нравилось быть в карцере. Раньше их содержали в камерах, а тут появились политические, и им пришлось вместе с ними страдать. Бездомная Екатерина читала по памяти балладу «Руслан и Людмила» и другие произведения Александра Пушкина».
Строгое ограничение свободы с разнообразными формами физического надругательства заключенные переносили по-разному. Кто-то замирал, а у кого-то, наоборот, начиналась активная умственная деятельность.
«У кого-то на адреналине было вынужденное позитивное восприятие действительности. Кто-то быстро впадал в тоску и депрессию. На «сутках» никто не знал, продолжат ли им заключение», — отмечает активистка.
«Своими действиями государство порождает новую генерацию оппозиции»
Дарья убеждена: содержание человека в бесчеловечных условиях изолятора катастрофически влияет на здоровье. Страдают абсолютно все системы организма.
«За порчу своего здоровья надо было еще и заплатить», — возмущается она.
А понимают ли сотрудники изолятора, что они творят?
«Все они более чем достаточно суровы, и если есть выбор вести себя по-человечески или изображать из себя жестокого, страшного персонажа, то останавливаются на жестокости.
Они насилие воспринимают как форму коммуникации со всеми: политическими, зависимыми, бездомными», — отвечает активистка.
Дарья отмечает, что в белорусских тюрьмах много осталось из советского прошлого.
«Когда читаешь произведения узников ГУЛАГа Дмитрия Лихачева или Александра Солженицына, то условия заключения остались с той эпохи. Какой-то апгрейд произошел, но по большому счету все осталось тогдашнее», — подчеркивает собеседница.
Дарью Царик поразило, как расходуются бюджетные средства на силовиков, занятых репрессиями.
«Если рассматривать мой один маленький кейсик, то мной были заняты четыре силовика в течение 7-8 часов. А в результате — «распространение экстремистского материала» в августе 2021 года и задержание кого-то типа меня. Были заняты просеиванием большого количества песка через сито, но глобальной своей задачи так и не решили», — рассуждает собеседница.
Дарья Царик считает, что своими действиями режим порождает новую генерацию оппозиции. Большое количество людей, которое было аполитично, нейтрально, столкнувшись с беззаконием, выходит из Окрестина с четкой установкой, кто в стране кто.
«Жизнь страны не поставили на «стоп»
Пока государство пускает средства на репрессии, многие граждане нуждаются в финансировании программ, от которых зависит их жизнь.
Последние десять лет Дарья с соратниками опекуется детьми и взрослыми с редкими генетическими нейромышечными заболеваниями. С такими болезнями в Беларуси живет около 700 человек.
У них нарушено функционирование мышц и нервов, из-за чего они не могут самостоятельно ходить, глотать и дышать. Для поддержания жизнедеятельности нужны очень дорогие препараты.
Белорусская система здравоохранения не покрывает расходов на лечение, а проблема людей с нейромышечными заболеваниями не имеет широкого резонанса, так как охватывает относительно небольшую группу пациентов.
«Люди стоят перед выбором: собирать на лечение миллионы евро или уезжать в другие страны. Белорусы с такими болезнями начали покидать родину намного раньше 2020 года. Остаться означает в буквальном смысле смерть, причем в 100 процентах случаев», — констатирует Дарья.
Сейчас чиновники говорят, что нужно создавать специальный фонд, как в России.
«В России и Казахстане необходимые препараты приобретаются государством, поэтому некоторые пациенты получают российское гражданство и имеют лекарства», — отмечает Дарья.
На ее взгляд, в Беларуси необходима реформа системы здравоохранения и создание страховой медицины, которая реально способна помочь людям с нейромышечными заболеваниями. Теперь же они могут рассчитывать только на средства из «какого-то условно запланированного бюджета».
Благотворительные организации, в которых работала Дарья Царик, — часть третьего сектора, состоящего из неправительственных, некоммерческих общественных объединений. Большая часть ликвидирована после протестов 2020 года. Их лишали регистрации, невзирая на то, какие проблемы они решали.
Дарья Царик отмечает, что негосударственным организациям в Беларуси никогда не работалось комфортно.
Сейчас ситуация усложнилась. Объединениям, которые остались, приходится работать в условиях санкций, введенных против Беларуси. Стало сложнее регистрировать средства из-за рубежа для реализации проектов. Но они пытаются и продолжают работать.
«Люди и системы адаптивные. Работать и помогать надо в дальнейшем, так как есть ответственность перед бенефициарами», — отмечает активистка.
На ее взгляд, репрессии продолжаются, но без ускорения.
Страну тем не менее «не поставили на «стоп».
«Жизнь в ней продолжается. У кого-то есть экономическая привилегия уехать и работать за пределами. А у кого-то нет таких возможностей. Закрытость в личных отношениях есть. Люди не говорят о том, что не могут изменить», — говорит она.
В состоянии консервации страна может пребывать десятилетия
Дарья Царик считает, что Беларусь ожидает экономическая стагнация, увеличение разницы в достатке между состоятельными и бедными слоями населения.
«Из своей работы я вижу, что людям сложнее администрировать свои благотворительные сборы. Запросов на помощь становится все больше, так как люди беднеют. Государственная помощь не перекрывает таких нужд. Источников финансирования со стороны доноров стало значительно меньше», — говорит активистка.
По ее словам, последнее, о чем печется автократия, — это люди и их успешность. Человек или компания рассматриваются ей как доступ к экономическому ресурсу. Из них высасывают нужное.
«Обвал, который мы наблюдаем сейчас, связан с тем, что большое количество профессионалов в Беларуси не видит своего будущего и уезжает. Они опасаются за свою безопасность.
Им противно находиться на родине, так как они стали свидетелями большой несправедливости», — акцентирует внимание активистка.
С другой стороны, остаются Россия, Китай, куда можно диверсифицировать белорусский рынок, поэтому стагнация может продолжаться, пока не произойдет какого-то глобального катаклизма, рассуждает Дарья.
«В состоянии консервации страна может пребывать десятилетия», — считает она.
На ее взгляд, в протестах 2020 года более активным было поколение белорусов, которое не имело опыта жизни в Советском Союзе.
Перемены для них были жизненно необходимыми. После подавления протестов они потеряли веру в то, что на родине их ждет хорошая перспектива.
«Новое поколение 20-30-летних наиболее адаптивное. Оно принимает решение покинуть Беларусь исходя из своих эгоистических потребностей.
Они, безусловно, напуганы угрозами ареста, но не это основная причина, по которой они покидают родину. Здесь они не видят для себя будущего», — считает Дарья.
Хорошего прогноза для Беларуси у нее нет.
«В Беларуси будут оставаться самые уязвимые, непрофессиональные, — считает активистка. — Я не знаю, чего они должны бояться. Они всегда держались нейтралитета, избегали высказывать свое мнение и бороться за свои права. Они всегда живут в ситуации нехватки ресурсов».
Добро пожаловать в реальность!