Декабрьская оговорка Александра Лукашенко о том, что референдум в феврале состоится, «если не начнется война», чуть ли не ежедневно приобретает новые смысл и содержание, пишет Виктор Богдзевич в блоге на Радио Свобода.
О войне говорят уже почти как о неизбежности. Такое впечатление, что психологически к ней все готовы: даже те, кто трезво осознает ее возможные катастрофические последствия.
Наша «Воронья слободка» словно забыла про все свои предыдущие уничтожающие пожары. Большая мутная бутыль с керосином уже затянута бабкой на чердак, и вопрос только в том, когда «Никита Пряхин» чиркнет спичкой. И тогда слободка-таки шуганет. Как там у Ильфа и Петрова: «Все было ясно. Дом был обречен. Он не мог не сгореть. И, действительно, в двенадцать часов ночи он запылал, подожженный сразу с шести концов».
Те немногие, кто еще помнит предвоенную атмосферу 1939-го, говорят, что сейчас все очень похоже. И ультиматумы, и бесплодные переговоры, и воинственные заявления, и общая атмосфера. И когда читаешь недавнюю цитату министра Лаврова («Нашему терпению настал конец. Мы очень терпеливы; знаете, что мы долго впрягаем. Впрягали мы очень долго, вот сейчас время нам ехать. Вот ждем, когда кучер на той телеге нам ответит конкретно на наши предложения»), не оставляет странное впечатление, что все это уже читал где-то в исторических документах. Если не смотреть на фамилию, то вполне может показаться, что это не российский министр, а рейхсминистр Иоахим Риббентроп раздраженно посылает последние ультиматумы в адрес Польши летом 1939 года. Мол, мы долго терпели. Не будет «польского коридора» в Данциг — пожалеете.
И кажется, что вот-вот произойдет нечто похожее на историю, случившуюся 31 августа 1939 года в Глайвице, когда переодетые в польские мундиры эсэсовцы напали на пограничную немецкую радиостанцию: эта провокация стала формальным поводом для гитлеровского вторжения в Польшу.
И вот уже из всех советских репродукторов ежедневно по нескольку раз звучит бодрое:
Если завтра война, если враг нападет,
Если темная сила нагрянет, —
Как один человек, весь советский народ
За любимую Родину встанет...
И этому советскому человеку настойчиво доказывают: хоть война и будет, но быстрая, победоносная, малой кровью и на чужой территории.
А на другой стороне границы встревоженных польских крестьян и ремесленников, которые каждый вечер приходят к своим ламповым приемникам, так же успокаивают политики: даже если Германия нападет — с нами - Франция и Великобритания. Продержимся первые дни, а там с Запада по врагу ударят союзники...
Сейчас хоть этих иллюзий нет. Украинцы знают: пойдут российские танки на Харьков и Мариуполь — не стоит ожидать, что НАТО начнет воевать за Украину. Никто никому ничего и не обещает. Запад не собирается посылать своих сыновей за тысячи километров от своих границ, на восток, где странноватые бывшие братья выясняют между собой отношения. Кремль это тоже твердо знает и рассматривает как слабость Запада, как удобный шанс для нападения. И это только добавляет дров в топку, которая уже в полной мере разгорелась, и пламя уже полыхает через открытую дверцу, угрожая вот-вот поджечь дом.
Дрожжи истории
Ну ладно, Путин озабочен своим местом в истории. Фантомные имперские боли не дают спать ночами. Невероятно сильное стремление войти в историю большим сберегателем и умножителем имперских пространств. Крым кажется слишком малым достижением, чтобы стать в учебниках рядом с Екатериной II и Александром и которые расширили империю на миллионы квадратных километров. Если поставить на колени Украину, если принудить ее к «смирению и братству», подогнав танки под Киев и Одессу — тогда это, в его представлении, наверное, и будет выполнением его великой исторической миссии.
А что же Лукашенко из всего этого? В этой связи мне вспоминается такая историческая фигура, как венгерский регент Миклош Хорти, который в 1938-1939 годах вкрадчиво поддакивал Гитлеру, предлагал территорию Венгрии для агрессивных атак вермахту, сам во время войны не упускал возможности отщипнуть от ослабленных соседей куски чужих земель — Закарпатскую Украину, части Словакии и румынской Трансильвании. Хотя потом одним из первых союзников Гитлера понял, куда ветер дует, и уже в 1942 году начал секретные переговоры с Западом. А позже едва успел убежать от Международного трибунала и доживал свои дни, приютенный португальским диктатором Салазаром.
Очевидно, расчет на то, что когда начнется война и когда одним из направлений российской агрессии станет белорусско-украинская граница, кто там станет вспоминать о белорусских проблемах, о нелегитимности Лукашенко и его способах удержания власти? Победоносная война могла бы оправдать все. Доведенному до нищеты и полного бесправия обществу можно показать парад Победы с массовым вручением какого-нибудь блестящего новопридуманного ордена «За покорение бандеро-фашистской Украины». Какие могут быть вопросы к победителю? Все должны забыть о внутренних проблемах и плотно сплотить ряды вокруг вождя — защитника Родины.
Другое дело, что войны редко заканчиваются так, как на то рассчитывают главнокомандующие, которые их разжигают.
После великой войны мир никогда не бывает таким, как перед ней. О «данцигском коридоре» в 1945-м уже мало кто вспоминал. И вообще, этот коридор забрали - вместе с Данцигом, Кенигсбергом, Штетином, Бреслау и еще парой сотен тысяч квадратных километров — треть бывшей немецкой территории. О судьбе главного поджигателя войны и вспоминать нечего.
Война торопит и катализирует все процессы. Для истории это такие дрожжи, с помощью которых все, что в спокойные периоды занимало десятилетия, происходит за месяцы и недели.
Как русско-японская война начала прошлого века, которая закончилась для царского режима революцией. Как Первая мировая, которая уничтожила все старые европейские империи и тщеславных императоров, которые ту войну начали. Как советско-польская для нашего региона, в пламени которой сгорела большевистская мечта о мировой революции. Как советско-афганская в 80-е годы прошлого века, в результате которой окончательно обессилел СССР.
Если только Путин действительно решится начать эту войну, и если Лукашенко, как он обещает «не останется в стороне» и присоединится к ней, авторитарные режимы и в Москве, и в Минске вряд ли доживут до окончания боевых действий. По крайней мере, так свидетельствует история (которая никого ничему не учит). И это едва ли не единственный утешительный вывод для тех, кто сейчас страдает от белорусской диктатуры и российской «почти-диктатуры».
А в остальном... Какая-то фантасмагория: Россия на пороге войны с Украиной, Беларусь готова присоединиться. Где вы, борцы за мир, пацифисты, хранители священной памяти о миллионах жертв последней войны? Улицы и площади что в Москве, что в Минске, - безлюдные и спокойные. Те, кто хотел, мог или попробовал бы сказать «нет! авантюрной милитаристской политике», - или в тюрьмах, или в эмиграции.
По-хорошему, они бы должны теперь голосить — матери, которые будут провожать на эту никому не нужную войну неизвестно ради каких интересов своих сыновей и которые потом обречены получать тела этих сыновей в цинковых гробах. Но кто им позволит протестовать в сегодняшней Беларуси?
Мысли, высказанные в блогах, передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции.
Добро пожаловать в реальность!