Главный редактор «Нашей истории» Андрей Дынько делится с Нашей Нивой мыслями, переживаниями, которые появились у него после 13 суток в бесчеловечных условиях на Окрестина.
«Это я, я вернулся с того света.
Что могу сказать?
Во-первых, да, на Окрестина настоящая пытка. Все продумано для обесчеловечивания человека. Но все это можно выдержать: и физически, и морально человек мобилизуется в таких условиях. Так что — спокойно. Я уверен, что моих коллег тоже не сломают и не надломят.
Во-вторых, мои коллеги — настоящие герои. Наша Нива не оставила позиций и выполняла свой профессиональный долг до конца.
В-третьих, наибольшей неожиданностью было, сколько людей по ту сторону старались — они то понимают, что там все тотально прослушивается и просматривается — старались жестом, намеком, паузой продемонстрировать иногда солидарность, а иногда — человечность. Это бесценно.
В-четвертых, я под подпиской о неразглашении, но вы знаете сами статьи, по которым нас подозревают. Первый был смехотворен, второй — еще более смехотворен.
В-пятых, попав на тот свет, я поразился, насколько слабо мы, в СМИ, еще работали. На Окрестина я понял, что там, в каждой камере по одному, сидят десятки арестованных по делу о «подрыве» антенны Вилейской РЛС России. Между тем на момент моего задержания СМИ совершенно ничего не знали об этих задержаниях. Вывод здесь такой: теперь, когда легальная работа профессиональных журналистов в Беларуси стала невозможна, журналистом должен стать каждый белорус. Нужно чтобы все попадало в СМИ, соцсети, каналы те или иные. Информация, фото, видео — журналистам должен стать каждый.
В-шестых, спасибо всем знакомым и незнакомым за солидарность. Только давайте помнить: солидарность наиболее нужна наименее известным, и она должна быть не разовой, а последовательной. Меньше символических жестов, больше — практических. Каждая копейка пусть попадает тем, кому она наиболее нужна.
В-седьмых, я не знаю, почему, по какой логике, в силу чего или по какому расчету меня и нашего бухгалтера освободили, а моих коллег оставили. Я морально готов в любой момент вновь оказаться на том свете. Я и себя, и коллег рассматривал как заложников.
В-восьмых, чем я занимал себя в камерах там, многие спрашивают. На том свете главное, чем занят каждый человек, — это выживание, организация быта так, чтобы максимально сохранить свои силы. Но я тоже читал сокамерникам — ну и другим слушателям «подкастов» — лекции по истории. Даже задумал книгу на основе их.
И девятое. У меня появилась новая, самая дорогая мне реликвия — бутылка, из которой я пил, с которой мылся и на которой я спал, вместо подушки, Эти 13 ночей».
Добро пожаловать в реальность!