После выборов президента в 2020 году многие пенсионеры выходили на протесты, открыто высказывались против фальсификации результатов и насилия. К некоторым из них, несмотря на почтенный возраст, силовики применили силу, людей задерживали, судили, давали штрафы и сутки. Некоторые вынуждены были покинуть страну из-за преследования по политическим мотивам или страха, что к ним могут прийти. Zerkalo.io поговорило с пенсионерами, которые уехали из Беларуси, и узнало, как им живется за границей.
«Был настроен на активную борьбу против режима, уехал в Вильнюс, чтобы предложить там свою посильную помощь штабу Тихановской»
Пенсионер Олег Дарашкевич всю жизнь проработал врачом, руководил проектом по ранней диагностике заболеваний человека ПВТ. В декабре прошлого года после задержания на марше пенсионеров и 14 суток в изоляторе он уехал из Беларуси. Сперва он немного побыл в Москве, а потом отправился в Вильнюс.
— Я был очень возмущен ложью на выборах, а потом насилием, чтобы скрыть эту ложь, — рассказывает пенсионер. — Практически каждый день выходил на протесты, одиночные пикеты с какими-то плакатиками. Меня задержали после одного из маршей пенсионеров.
Силовики решили, что я организатор. Я высокий, женщины просили меня покричать в конец колонны, чтобы люди подтягивались. Это выглядело будто координирую. Силовики решили, что моя сумочка полна долларов и евро, чтобы оплачивать пенсионерам участие в протестах. Вот они меня выследили и прямо перед домом схватили. 14 суток провел в тюрьме. Через три дня после того, как вышел, меня снова пригласили на разговор в отделение милиции. Приехали два сотрудника, очень, казалось бы, доброжелательные, отвезли меня туда. После трехчасового опроса мне дали еще одну повестку в суд.
По словам Олега Дарашкевича, если бы не помощь адвоката, его бы снова посадили на «сутки». «А там бы подоспели и другие эпизоды моего участия в акциях», делится пенсионер.
— Решил не испытывать судьбу и уехал. Сначала сын мой, который живет в Москве, пригласил меня в гости. Сделал ПЦР и поехал. Там побыл неделю. Потом появились сведения, что белорусские спецслужбы приезжают в Россию, арестовывают людей и увозят в Беларусь. У них нет никаких препятствий, — вспоминает собеседник. — Я был настроен на активную борьбу против режима. Решил уехать в Вильнюс и предложить там свою посильную помощь штабу Тихановской.
Ехал Олег Дарашкевич сложным путем. Сперва добрался до Молдовы. Там его приютил друг на некоторое время. Потом перед самым локдауном через Лондон долетел до Вильнюса.
— В Вильнюс приехал перед Новым годом, отбыл карантин. Поначалу становился у приятелей. Потом снял жилье, мне помогли найти подешевле. Начал искать контакты активистов из белорусской диаспоры. Присоединился к общественной благотворительной организации «Дапамога» (организация не зарегистрирована на территории Беларуси. — Прим. ред.). Она занимается размещением, снабжением вещами первой необходимости людей, которые переезжают сюда. В организации этой все работают как волонтеры, зарплату мы не получаем. Фонд там совсем не богатый. В основном он занимается получением гуманитарной помощи и ее распределением. Денег как таковых зарубежных, о которых кричит белорусская пропаганда, фонд не получает. Руководитель фонда часто из своих денег покрывает какие-то горящие вопросы: оплачивает жилье, какую-то одежду покупает.
Как говорит собеседник, доброжелательность в Вильнюсе просто всюду. Зарубежные белорусы очень сплотились, очень дружными стали.
— Познакомился с массой интересных людей. Моя духовная жизнь очень обогатилась. Но материально здесь, конечно, сложно. Цены в Вильнюсе высокие. Та квартира, которую снимал изначально, была маленькой, но в таком культурненьком общежитии. Однако деньги, которые у меня были с собой, очень быстро стали заканчиваться, несмотря на самую жесткую экономию. Моя белорусская пенсия заблокирована. Сведений о том, что с ней, у меня нет. Пришлось переехать в еще более дешевое жилье. Заселился в дом, который в сентябре будут сносить, поэтому аренда здесь дешевле. Ко мне соседями подселились две сестры с маленьким ребенком из Беларуси. Их тоже преследовал режим за их политическую позицию.
Сейчас врач живет подработками. Говорит, что мог бы попросить у друзей или родных прислать ему денег, но не делает этого потому, что верит: все совсем скоро закончится.
— Я квалифицированный специалист, хоть и на пенсии. Здесь пытался устроиться на работу по специальности в одно из медучреждений. Потребность во врачах здесь большая. Главный врач поликлиники, куда обращался, готов был оплатить мою учебу в университете переподготовки. Но тогда мне нужно было бы заключить контракт минимум на два года. И из зарплаты, которую я бы получал у них, выплачивать стоимость обучения. На самом деле белорусскому врачу нужно пройти очень сложный путь, чтобы получить легализацию в Литве, — отмечает собеседник. — Мне почти 68 лет. Думаю, что на стройке или еще где-то в подобной области работу выполнять качественно я не смогу. Вакансии там есть, но туда устроиться даже не пытаюсь.
Также Олег Дарашкевич говорит, что пробовал в Литве получить европейское финансирование на проект, которым он начал заниматься еще в Беларуси. Однако пока в этом направлении добиться положительного результата у него не получилось.
— Это проект по созданию универсальной противовирусной вакцины, которая в случае появления новых штаммов вируса, нечувствительных к уже созданным вакцинам, сможет их победить. И производство вакцины заняло бы не больше месяца при возникновении очага новой инфекции, — рассказывает собеседник. — Получил одобрение коллег в Беларуси, нашел некоторые контракты. Но с переездом вся эта работа остановилась. Попытался подать этот проект на европейское финансирование в один из исследовательских институтов Литвы, но наткнулся на чисто бюрократические препятствия — конкурсы, отборы. Плюс из-за коронавируса обострилась ситуация в самом этом институте. Поэтому за новые проекты они не берутся. Хотя считают, что мой проект очень хороший. Если бы нашлись частные инвесторы, было бы хорошо.
Олег Дарашкевич надеется очень скоро вернуться домой.
— Постоянно смотрю каналы «Белсат», «Маланка Медиа», читаю порталы, которые дают объективную информацию. Очень жду момента, когда можно будет вернуться в родную страну. Потому что, как бы тут ни было хорошо, дома лучше. Очень хочется увидеть друзей, которые находятся под гнетом и страхом преследований, потому что все они, как и я, протестовали.
«Нужно было осознать, что я приехала на месяц-два, а может, и больше»
Светлане Петровне 66 лет, она минчанка. В ноябре 2020 года она быстро собрала свои вещи и уехала в Польшу к дочке. Говорит, что если бы дети жили в Беларуси и ехать было бы не к кому, то она бы никогда не решилась покинуть страну.
— Я очень активно участвовала в протестах: с 9 августа ходила на каждый большой марш по выходным, потом присоединилась к маршам пенсионеров, в районе у себя выходила. До этих выборов вообще не лезла в политику. Но после того как у нас начали убивать и избивать людей, сажать ни за что в тюрьмы, не могла молчать. Считается, что у нас в стране пенсионеры «за Бацьку». В моем окружении нет ни одного человека, кто бы поддерживал эту власть, — говорит Светлана Петровна. — После того, как мою подругу-пенсионерку задержали на одном из маршей, судили и дали огромный штраф, а второй подруге дали 7 суток, поняла, что я на очереди и мне лучше уехать.
По словам Светланы Петровны, она понимала, что пенсию в Польше она получать не будет, сбережения рано или поздно закончатся, а сидеть на шее у детей не будешь. Поэтому придется искать какую-то работу.
— Как добиралась до Польши, рассказывать не буду: путь был сложный. Еще коронавирус его усложнил. Но от принятия решения уехать до того, как я оказалась у детей, прошло 2 недели. Пару недель мне понадобилось на то, чтобы немного адаптироваться. Много раз была в Польше, но приезжала на пару дней. А здесь мне нужно было осознать, что я приехала на месяц-два, а может, и больше. Потом сразу же начала искать работу, — продолжает собеседница. — Языка не знаю, поэтому искать что-то по моей экономической специальности было глупо. Я была согласна работать, к примеру, няней, помощницей по дому. В итоге так и получилось. Меня пригласила смотреть ребенка русскоязычная семья. У них я работаю уже 5 месяцев. Занятость неполная. То есть у меня остается время и на собственных внуков, и по хозяйству что-то сделать. Получаю 2 — 2,2 тысячи злотых в месяц.
Светлана Петровна говорит, что этих денег ей вполне хватает. Однако она не платит за аренду жилья и полностью за коммуналку. В противном случае жить в Польше она, скорее всего, не смогла бы.
— Я частично оплачиваю коммуналку. Дочка не хочет брать с меня деньги, но это было моим условием, при котором останусь: не делать из меня нахлебника, — говорит пенсионерка. — Покупаю продукты, когда хожу в магазин. Немного летних вещей себе купила. Всякие услуги — пальто в химчистку отдавала, к парикмахеру ходила, в медицинский центр — оплачиваю тоже сама. Не шикую, но мне действительно хватает моей зарплаты.
Часть вещей Светлана Петровна, по ее словам, до сих пор хранит в чемодане. Чтобы, когда Беларусь станет свободной, можно было быстрее собраться и поехать домой.
— Мне, конечно, хорошо у дочки, но домой все-таки хочется. Там у меня и подруги, и сестра, и дача с моим любимым огородом и клумбами. Не могу дождаться, когда заберу у подруги своего кота.
«Идешь по улице и все время оборачиваешься: не идет ли за тобой кто-то, от микроавтобусов шарахаешься»
— Ко мне никто не приходил, в этом плане мне повезло, хотя без меня не обошлось ни одного марша пенсионеров. Но все равно после Нового года решила уехать, потому что уже морально не выдерживала все то, что происходило вокруг. Моя дочь сидела сутки. Племянница сидела. Идешь по улице и все время оборачиваешься: не идет ли за тобой кто-то. От микроавтобусов шарахаешься, потому что в любом из них могут отказаться силовики. Виновен ты в чем-то или нет, никто не разбирается, просто хватают — и всё, — рассказывает 65-летняя пенсионерка Татьяна, которая в январе этого года уехала в Украину к родственникам, подала документы на оформление временного вида на жительство и домой с тех пор не возвращалась.
Татьяна нигде не работает. Говорит, что белорусскую пенсию она получала только первые два месяца после отъезда. Потом у нее закончился срок действия карточки. Можно ли как-то оформить новую, она не интересовалась.
— Живу на сбережения. За жизнь, к счастью, накопила что-то. Звала дочку с собой, она не захотела уезжать. Сказала: «Мама, кто, если не мы?». Согласна с ней. Но все равно мне нужна была передышка, — продолжает Татьяна. — Мой бюджет на месяц где-то 350 долларов. Живу сейчас в квартире брата одна. Оплачиваю только коммунальные — это около 900 гривен (33 доллара примерно. — Прим. ред.), интернет, мобильный. Остается около 300 долларов на еду и прочее. Стараюсь экономить. Хорошо, что море недалеко, можно на маршрутке поехать. Транспорт в Украине, к счастью, дешевый.
На вопрос, собирается ли она домой, Татьяна отвечает так:
— До конца лета точно нет. Обещала брату помочь убрать урожай. У него большой участок, много всего растет. Да и вообще, наверное, еще не готова вернуться. Хотя по дочке очень скучаю. Сейчас с этими закрытыми границами даже в гости ей ко мне приехать сложно. Очень надеюсь, что все скоро закончится. Хотя прошлой осенью тоже казалось, что все произойдет быстро. В любом случае здесь не останусь насовсем. Может, в октябре-ноябре и соберусь домой.
Добро пожаловать в реальность!