19-летний житель Бреста Владислав Новицкий в прошлом году впервые голосовал на выборах президента. Через месяц, в сентябре 2020-го, он участвовал в хороводе, за который под уголовное преследование попали 70 человек, в том числе и Владислав. Еще через 9 месяцев студент ночью нелегально переплыл Буг, пишет "Свобода".
На суде Владислав получил за "хоровод" два года "химии". Но сейчас он не в белорусском "исправительном учреждении открытого типа", а в польском лагере для беженцев. Вот его рассказ.
"Разбили губу, таскали за волосы, придушивали, выкручивали руки"
"Здорово" прошли мои первые выборы! Примерно через месяц после них я попал на мирное шествие в центре Бреста. Это было 13 сентября. Люди танцевали, водили хоровод, пели и слушали песни. Все было похоже на праздник, где незнакомые люди улыбались друг другу, давали воду, помогали. Через несколько минут без всякого предупреждения приехал водомет и начал поливать людей, даже тех, кто были на тротуаре. Он поливал и провода электропередач, и проезжающие троллейбусы.
Я ушел на тротуар, резко приехали автозаки с ОМОН, многие из них были с ружьями. Они жестоко начали бить людей дубинками и задерживать. Схватили и меня. Разбили губу, таскали за волосы, придушивали, выкручивали руки и вели носом в асфальт. В автозаке на нас кричали матом, били по стенкам дубинками, забрали вещи. Отвезли нас в ИВС. Поставили лицом к стене, снимали на камеру. Меня, как и других, заставили раздеться догола, приседать.
В камере условия были ужасные - туалетом служила дыра посередине. Начальник ИВС вызвал меня и угрожал, что меня отчислят из университета, он испортит мне жизнь. Мой телефон забрали, угрожали, что будут выкручивать пальцы и бить, если я не разблокирую его. Нас держали в подвале, там горел яркий свет - день и ночь. На прогулки не водили, мыться не давали. Через три дня меня отвезли в суд и дали штраф 270 рублей по статье 23.34.
"Не отчислили, но уголовное дело возбудили"
После возвращения на учебу [Владислав учился в Брестском техническом университете] меня часто начали вызывать на "профилактические беседы". Со мной разговаривали начальники РОВД, администрация вуза, прокурор Брестской области. Они задавали разные вопросы и всячески оказывали давление. Однажды в университете отчислили сразу девять студентов. Это было неправомерно, юристы не хотели подписывать таких бумаг, и тогда уволили юристов. В списке на отчисление должен был быть и я. Но я активно участвовал в жизни университета, выступал на концертах с хором, играл на музыкальных инструментах, участвовал в олимпиадах и студенческих объединениях. Однако меня лишили денежных премий. Просто вычеркивали из списков, якобы я и не выступал.
Потом за мной пришла милиция. Меня отвезли в УВД. Там выспрашивали, кого я знал на "хороводе", был ли я один там. Снова угрожали ИВС. Сообщили, что на меня возбудили уголовное дело "за массовые беспорядки" — за те же действия 13 сентября, за которые я получил ранее штраф. Следователь требовал у меня признания, угрожал, что посадит в СИЗО, где из людей выбивают показания.
Пять месяцев я ходил в СК, где на меня психологически давили.
"Проректор сказал, если увидит где-то наклейку или бчб-ленты, сразу отсчислит меня"
В университете появилась должность проректора по безопасности. Этот человек вызвал меня к себе, угрожал отчислением, придумывал выговоры и заставлял выдавать ему других студентов, которые не согласны с властью. Он мне написал три выговора и, по его словам, меня могли отчислить в любой момент. Еще он сказал, что если увидит где-то наклейку или ленту бело-красно-белого цвета, то сразу отсчислит меня, поэтому я должен выдавать ему студентов, которые будут это делать. Естественно, я такого не сделал.
В университете меня допрашивал ГУБОПиК, это тоже сильно давило на меня. Некоторые преподаватели намеренно не хотели ставить мне зачетов за мои политические и человеческие убеждения. Перед анонсированными акциями протеста мне звонила милиция и грозила об ответственности. Я постоянно находился в напряжении, мог быть задержан в любой момент.
"Я хочу чувствовать себя свободным человеком"
Процесс [в «хороводном деле»] хотели сделать закрытым. Но мы добились, чтобы пустили независимого журналиста и людей. При этом рисковали, что нас могут задержать тут же. Мы не выполнили требования судьи занять наши места и стояли, пока не пустят людей.
К участникам процесса относились крайне неуважительно. Не было никаких доказательств вины. "Доказательством" моей вины было моя одежда, которая ни о чем не свидетельствовала. Был снимок, где я просто стою на месте. От того, что люди якобы нарушили работу организаций с 16 до 18 часов, киоск закрылся в 15 часов - вот такие были доказательства "вины".
В суде от нас не принимали ходатайств, судья и прокурор часто повышали голос на нас. Еще было "доказательство" вины — снимок бюллетеня с телефона одной из обвиняемой. Это якобы доказывало ее "вину" в перекрытии движения.
В итоге я получил два года "химии". Там бы меня заставляли работать за копейки, платить за проживание в этом учреждении. При этом в нашей стране может быть так, что ты получишь три замечания на "химии" - и поедешь в тюрьму как нарушитель порядка.
В университете угрожали, что отчислят без права на восстановление. Хотя я хорошо учился. Учтя все это, я решил бежать из страны. Ведь дальше было бы хуже. Я боялся за свое здоровье, жизнь, свободу. У меня отбирали все, что я имел.
Я хочу чувствовать себя свободным человеком, получать хорошее образование, раскрыть свой потенциал, использовать свои навыки и умения в пользу людям. Но в Беларуси я ничего сейчас не могу из этого сделать.
"Шел вечером глухим лесом, потом плыл по Бугу"
На карте я нашел место, где мог бы пройти границу, переплыв Буг. Сложил свои вещи в рюкзак, упаковал в водонепроницаемый пакет, взял с собой жилетку для плавания и ушел. Вечером шел глухим лесом. Было очень страшно. Когда подошел к реке, там был очень крутой спуск, а внизу с реки начали выскакивать большие сомы! Но времени думать о них не было. Сложил рюкзак в пакет, привязал его веревкой к своему ремню, надел жилетку и полез в воду.
Вот так плыл где-то метров 75. Возле меня плавали сомы. На середине реки увидел какое-то бревно. Когда оно приблизилось, то понял, что это что-то живое. "Бревно" поплыло в мою сторону, а потом разогналось - и сильно меня ударило в грудь! Я немного отскочил, но «бревно» исчезло и я доплыл до берега. Там понял, что это был бобр. Потом узнал, что не такие они милые и добрые, как в мультфильмах.
На той стороне бродил еще минут сорок по густому лесу, пока не нашел следы от мотоцикла и не вышел на польских пограничников.
"Даже в Бяло-Подляске чувствуешь, что все развивается"
В лагере для беженцев условия более-менее хорошие, кормят, немного денег дают. Польские пограничники отнеслись хорошо. Спрашивали, кто я, почему здесь. Так я встретил рассвет в другой стране. Оформили документы, взяли прошение о статусе беженца. Опрашивала меня полиция. Но не так, как в Беларуси.
В лагере сейчас большинство белорусов, но людей немного, может, человек двадцать.
Я верю, что все делается к лучшему. И перемены - это всегда хорошо. В нашей стране во всем чувствовалась стагнация, отсутствие движения, особенно я это чувствовал в системе образования. Здесь, даже в небольшом городе Бяла Подляска, в деталях чувствуется, что все развивается, становится более новым и удобным.
Надеюсь получать здесь хорошее образование, работу с хорошей зарплатой, при этом не думать об обязательном распределении и армии. Планирую учиться здесь в сфере IT.
Перевод с бел. — EX-PRESS.BY
Добро пожаловать в реальность!