В чем причины жестокости сотрудников ОМОНа к задержанным? Журналистка Радио Свободы Анна Соусь спросила у психолога Романа Крючкова, который профессионально работает с агрессорами в коррекционных группах.
— В чем причины жестокости сотрудников ОМОНа к задержанным, о котором свидетельствуют сотни пострадавших?
— Когда говорят о военных действиях, борьбе с преступностью, то выделяют обоснованную и необоснованную жестокость. Обоснованная — в интересах всего общества. Преступника задержали, и дальше ему дают воду и подобное. Но то, что мы наблюдаем, сложно даже близко назвать обоснованной жестокостью, сложно обосновать эти действия. Если глубже, то, к сожалению, в истории каждого народа много примеров чего-то подобного, это происходит периодически.
Основная причина такого поведения — то, что люди в условиях вакуума моральных границ, отсутствия законодательной реакции, общественного контроля могут идти и идут все дальше и дальше, и такие действия могут приводить к печальным и трагическим последствиям. Если общество не установило такие границы, полностью или частично потеряло возможность ограничивать такого рода действия, то вероятность их возникновения или повторения будет возрастать.
— Подбираются ли люди с определенным типом личности на службу в такие структуры? Или такие черты вырабатываются на этапе подготовки?
— Аналогично отбору в армию, человек должен иметь соответствующее состояние здоровья, достаточно высокий уровень физической подготовки. Очень серьезное внимание всегда уделяется лояльности действующей власти. Это специфика спецслужб и милиции. Есть психологический отбор, тестирование, делается многофакторный личный опрос, определяется уровень интеллекта, усердие, есть ли склонность к определенным отклонениям, например, опасность суицидального поведения. Я уже не говорю про спецпроверки и прочее. Это стандартный подход для любой военизированной структуры.
Разница, возможно, заключается в том, что в ОМОН идут люди, которые отслужили, прошли какую-то селекцию. В каждой подобной структуре применяют элементы психологической и идеологической обработки, объединения коллектива, профессиональной солидарности, убеждения в присоединении к избранным и так далее.
— Вы работаете в коррекционных группах с агрессорами, домашними насильниками. Может, сотрудники ОМОНа, которые избивали, пытали, издевались над задержанными, применяют насилие в своей семье или были жертвами домашнего насилия в детстве?
— Среди клиентов были и действующие, и бывшие сотрудники милиции. И они не выделяются в особую проблемную группу. Все разные. Среднестатистический человек, который применяет насилие в семье, для которого насилие легитимно, — наиболее правдоподобно, воспитывает детей через наказания или имеет такой опыт сам. Человек, который принимает это как норму в виде каких-то зрелищ — единоборства и подобное, и человек, который одобряет применение таких средств, как насилие, в политике (репрессии, смертная казнь). Если конкретный человек соответствует совокупности этих вещей, то с большой долей вероятности он не только в профессиональной сфере, но и дома может применять насилие.
В структуре нашей психики есть компонент, отвечающий за нормы, запреты, моральные указания. И процесс распада идет постепенно. Таким образом общество так или иначе несет ответственность за то, что мы делаем. Я убежден, что такое поведение никогда не бывают одномоментным. Где-то белорусы как общество попустились, где-то разрешили эти границы нарушить или потеряли возможность контролировать.
— Некоторые сотрудники милиции увольняются в знак протеста. Это участковые, сотрудники службы охраны, но не омоновцы. Если будет дан приказ опять так же применить жестокость, как было сразу после голосования, все будет так же?
— Мне сложно сказать, но боюсь, что да. Хотелось бы верить, что нет, но опасаюсь, что в ближайшей перспективе это возможно.
— Какая тактика может быть у мирного протестующего, вышедшего на улицу реализовать свое конституционное право на мирный протест? Если напротив будут стоять вооруженные люди, воздействует ли возглас «милиция с народом»? Или если обнять омоновца?
— Я настроен очень скептически. Если человек выходит "заряженным" на исполнение приказа, то нужно быть подготовленным к тому, что он понимает, что он делает, что он так или иначе берет ответственность за свои действия. Абсолютно точно не следует взаимодействовать, касаться руками. Я сознательно не употребляю слово «провоцировать», так как у него отрицательная коннотация. И ответственность будет на протестующем человеке. Но и у другой стороны всегда есть возможность не бить.
— Можно ли говорить, что люди, которые жестоко били и пытали людей в автозаках, могут иметь определенные психические болезни, расстройства, отклонения?
— Я считаю, что люди, которые применяют чрезмерное насилие или жестоко обращаются со своими близкими, понимают, что они делают. И в подавляющем большинстве они психически здоровы и в сознании.
Добро пожаловать в реальность!