Руководитель проекта Belarus security blog, эксперт в деле силовых структур Андрей Поротников объясняет брутальное поведение белорусского ОМОНа, напоминает, как убегали «беркутовцы» в Киеве, и заявляет, что общественный бойкот может заставить милиционеров задуматься.
— Если попробовать без эмоций( насколько это возможно), технологически и тактически оценить действия белорусских силовиков во время протестов 9 и 10 августа — как бы вы проанализировали их стратегию?
— Стратегия властей по использованию силы не имеет никакого отношения к масштабам и характеру протеста. Это целенаправленная кампания по запугиванию населения. Ведь если бы перед властями стояла задача только по контролю над ситуацией — то никакой необходимости в применении силы нет. Сила применяется, брутально и неразборчиво, демонстративно, даже в белорусской провинции, только ради одного: власть стремится запугать население.
— Но после довольно брутального поведения властей 9 августа на следующий день на улицы вышло намного больше людей, в самых разных местах Минска. Это означает, что такая стратегия властей не сработала?
— Не сработала, так как власти не рассчитывали на такие масштабы протестов общества. Они приучены работать в традиционной для себя аудитории белорусской оппозиции, а это отчасти интеллигенция, которая не способна противостоять брутальным действиям.
Но 9 и 10 августа на улицу вышли не интеллигенты, на улицу вышел обычный народ. Это были люди, особенно в провинции, некоторые из которых еще несколько лет назад поддерживали белорусский режим. Они не боятся драться, не боятся даже идти за решетку. Они вышли с чувством миссии отстоять справедливость. Безусловно, есть и фактор драйва, эмоций — это тоже нельзя исключать.
— Пока очевидно, что у протестующих нет какой-то единой стратегии, люди действуют по ситуации и по быстрым решениям. Но если попытаться определить какую-то стратегию, то возможно она в том, чтобы измотать силовиков. Ведь каждый день в полной амуниции бегать за демонстрантами почти до утра —надолго сил может не хватить. После скольких дней противостояния какие-то средние командиры могут сказать – «мы больше не можем выходить, сделайте что-то, чтобы остановить эти митинги»? Возможно такое развитие событий?
— Теоретически возможно. Но надо понимать, что могут уставать не только омоновцы, но и демонстранты. Так что протест должен стать достаточно массовым и продолжительным, чтобы его участники имели возможность отдыхать. Но проблема с протестом и в том, что на сегодня нет однозначного политического лозунга, чего конкретно требуют протестующие.
Лозунг «Уходи» довольно понятен, но не тот, вокруг которого можно построить политический процесс в отношениях с властью. Понятно, что Лукашенко никуда уходить не собирается. Пока я вижу в протестах преимущественно эмоциональную составляющую. Но эмоции очень скоро уйдут, и я не готов утверждать, что этот процесс может идти столько, чтобы измотать ресурсы режима. Ведь для этого такой протест должен быть месяц минимум.
— Почему омоновцы ведут себя настолько жестко? Очевидно, это самая брутальная структура. Есть такие соображения, что именно эта структура традиционно чувствует себя выше сех, фактически вне закона. Им разрешено делать больше, чем обычным милиционерам. Есть ли основания для таких мнений?
— Да, безусловно, есть. Нет ни одного примера, чтобы омоновца привлекли к ответственности уголовной или хотя бы дисциплинарной — даже не за политику, а за поведение по отношению к обычным людям. Безусловно, они чувствуют себя безнаказанно, так как у них особый статус внутри системы.
Но умышленная, показная жестокость — это элемент тактики, она имеет целью сломить волю к сопротивлению. Они считают, что чем жестче поведение, чем больше запугивает картинка — тем быстрее все остановится. Но здесь все не однозначно. Во-первых, никого насильно не заставляют разгонять людей. У меня есть информация, что 15 бойцов ОМОНа отказались 9 августа выходить на улицы.
— А что, если жестокость, преследующая цель запугать, вызовет обратную реакцию? Мотивирует людей на жестокий насильственный ответ?
— Они об этом не думают. Они привыкли к тому, что никто им не дает ответа. Лукашенко же сказал — «овцы». И они гоняют этих овец, не думая о том, что могут встретить адекватное, опасное для них сопротивление.
Вспомним киевские события. Когда провокаторы начали стрелять по демонстрантам и по «Беркуту» — демонстранты начали вытаскивать своих раненых, а «Беркут» побежал, «Беркут» убежал. Здесь вопрос устойчивости коллектива: если побежит один, побегут и остальные. Надеюсь, что это исключительно теоретические рассуждения, которые на практике в Беларуси никогда не будут проверены, ничего такого не произойдет.
— Действительно ли омоновцы живут в своем особом мире, объединенном коллективе, в своем пропагандистском пузыре, в котором президента все любят, а они должны его защищать?
— Сложно сказать. Но, безусловно, такие специальные подразделения имеют культуру избранности, взаимоподдержки, «мы самые крутые» и так далее. Что-то такое существует в специальных формированиях во всех странах. В тоже время они не живут в каком-то уединенном мире, если говорить о бытовом аспекте. Они ходят в магазины, видят цены, ситуацию в экономике.
Большинство из них — выходцы из низших и средних классов. Поэтому нельзя говорить, что они не знают реальной жизни. Это их осмысленный выбор. Либо за за деньги, либо они видят в Лукашенко гаранта своего социального статуса и финансового благополучия.
— В социальных сетях идут дискуссии по поводу того, как можно повлиять на поведение омоновцев. Или кричать «милиция с народом» и говорить омоновцам, что они такие же люди, как и остальные белорусы, или, наоборот, срамить их и угрожать возможным наказанием?
— Я не думаю, что угроза наказания будет действовать. Скорее, она приведет к еще большей консолидации этих специальных соединений. Хочу напомнить, что некоторые люди, которые заявляют, что они представители демократической оппозиции, уже 20 лет говорят, что ОМОН нужно разогнать, милицию сократить, КГБ распустить, люстрировать и так далее.
Надо четко сказать, что государству и обществу нужен силовой блок. Нужно построить такую систему, чтобы эти люди служили общему общественному интересу, а не какой-то группировке или корпоративным интересам.
У омоновцев есть родственники, друзья, знакомые, которые должны говорить им, что то, что они делают, это позорно, и ни один порядочный человек после этого с вами не будет иметь никакого общения. Общественный бойкот этих людей. Ведь каждый человек хочет считать, что он делает уважаемое дело, быть уважаемым в обществе. Если его действия отвергаются обществом, вызывают возмущение, то человек невольно задумается, правильно ли он делает и что нужно изменить, чтобы его профессия, его деятельность не вызвала ненависти со стороны большинства людей.
Добро пожаловать в реальность!