«Родители ходили в церковь, наведывали поликлинику, мы не смогли их убедить остаться дома. Сейчас в больнице, отец на аппарате искусственной вентиляции легких. IT-менеджер Юлия поделилась со «Свободой» историей болезни своих родителей с надеждой на то, что их печальный пример поможет другим понять, насколько опасна сейчас ситуация и как важно оставаться дома. Юлия пожелала сохранить анонимность из уважения к частной жизни своих родных.
«"Это все теории. Не так уж и опасно", — говорили мне родители»
81-летний отец и 79-летняя мать Юлии с 1 мая находятся с коронавирусной инфекцией в 3-й больнице Минска. Отец в реанимации, мать — в обычной палате. Врачи делают все возможное, Юлия через соцсети ищет доноров плазмы. Всего этого могло бы и не быть, убеждена она, если бы родители оставались дома.
«Сложено сказать, где они могли заразиться, потому что таких мест было очень много. Родители — очень активные члены церковной общины. Мы просили, убеждали, предлагали что-то организовать онлайн. Но это было бессмысленно:: «Нет, мы не можем». Ссорились даже. Для матери это было очень важно: "В футбол люди играют, почему же в церковь нельзя ходить?» Я понимаю ее. К тому же это мои родители, я не могу ими командовать. Очевидно, что люди имеют сверху очень точный посыл президента, что ничего страшного не происходит. Мой папа прислушивается к тому, что в новостях по телевидению говорят. «Это все теории. Не так уж и опасно», — говорили мне родители.
Юлия рассказывает, что на Пасху родители пошли в церковь. Сразу после праздников из этой церкви забрали в больницу каких-то священников, но родители не рассказали об этом детям. Отец Юлии в это время ходил в поликлинику за рецептами. Изменилось ли отношение родителей к коронавирусной угрозе, когда они заразились? «Не знаю. Папа на ИВЛ, маму стараемся не волновать, вопросов таких не задаем», — говорит Юлия.
«Как раз в это время умерла моя свекровь. За день ее похорон звоню родителям и чувствую, что происходит что-то странное. Отец говорит, что мать пошла в аптеку за аспирином, а у него второй день температура 38 и слабость, но он думает, что это невралгия, поэтому, когда пройдет эпидемия, пойдет к неврологу. Едва уговорила вызвать участкового врача, который пришел вечером на следующий день, выписал антибиотики и сказал, что в легких все чисто. На следующий день после погребения свекрови выяснилось, что и у матери высокая температура. Таким образом отец —неделю с температурой, мать — три дня, и оба категорически запрещали вызывать врачей. Как малые дети».
Юлия и ее сестра решили ухаживать за родителями сами, так как невозможно оставить больных людей без досмотра, а от госпитализации они отказывались. Но им надо было самим защититься от заражения.
«Сестра предложила надеть медицинские костюмы. Это было 1 мая. Она нашла, где их шьют. Приехали, и там за час сшили костюм моего размера. Мы взяли пять костюмов, маски, бахилы. Я купила перчатки. Взяла у мужа очки для работы с металлом. Пока сам не наденешь защитный костюм и не походишь в нем, не поймешь, что это такое. Ничего не слышно и не видно, очки запотевают, костюм шуршит. Жарко, как в полиэтиленовом пакете. Весь мокрый, все липнет. Реально ужасно. Когда зашла к родителям в квартиру, родители сказали: «Ты не сможешь в этом здесь жить». «А что мне остается? Без "скафандра" ходить не буду». Если бы не было мест в больнице, то пришлось бы досматривать их вот так, в "скафандрах"».
«Есть алгоритм, и я вижу, как он исполняется. Мы вызвали"скорую". Когда я сказала диспетчеру, что родители ходили в церковь, она сразу ответила: "Все понятно". Приехала бригада. Мы во дворе ждали их в костюмах. Выходит из "скорой" неэкипированная врач и спрашивает "А кто вы?" "Дочки мы" — и рассказали всю историю. Врач надела такой же скафандар и пошла к родителям в квартиру одна. Фельдшер и водитель ждали внизу. Вернулся и говорит, что будет искать, куда можно будет их положить. В итоге повезли в приемный покой 3-й больницы. Посоветовала нам поехать за ними, припарковаться возле больницы и ждать звонка, если родителей госпитализируют. В половине первого ночи их положили. Утром мать позвонила и сказала, что отцу сразу дали кислород».
Как и все родные госпитализированных из-за коронавирусной инфекции больных, Юлия сетует на отсутствие информации из больницы.
«Понимаете, выходные, справка не работает. Раньше была система постов, ординаторских, можно было позвонить в отделении. Сейчас этого ничего нет. Я понимаю, почему так сделали. Если ты во всей этой защитной амуниции, то к телефону подойти не можешь. Мобильный тоже не можешь брать. Зашел в" грязную зону " — и оставайся там, какие телефоны? Такой режим. Я это понимаю. Но очень тяжело переносить неизвестность.
Мы через знакомых узнали, что отец в тяжелом состоянии, Его перевели в реанимацию. С мамой все нормально, в том смысле, что реанимация ей не нужна. Отец до сих пор лежит на аппарате искусственной вентиляции легких, его состояние очень тяжелое».
Почему и как ищут доноров плазмы
Юлия разместила на своей странице в "Фейсбуке" призыв помочь найти доноров плазмы для отца. Это была инициатива не врачей, а ее и сестры.
«Очень сложено смириться с тем, что ничего нельзя сделать. Мы инициировали поиски донора плазмы на случай, если потребуется. Но это не совсем правильно, так не делается. Хотя, когда размещали пост, мы об этом не знали. Вся информация о донорах есть в РНПЦ трансфузиологии в Минске. Но людей, которые идут, чтобы быть донором, очень мало. Есть очень широкий список условий, чтобы человек подошел. На мой пост стали реагировать люди, мне рассказали историю, когда нашли донора с 4-й группой крови, ждали, пока 14 дней пройдет, сдали анализы, а тест показал наличие активных вирусов.
Анализ на антитела к вирусу у нас не делают, еще не аккредитованы, поэтому можно опираться только на официальную историю болезни. И переливать плазму — это не панацея, поможет не каждому и не всегда. Должны быть показания. К сожалению, все, что могут сделать врачи, можно перечислить на пальцах одной руки. Антивирусной терапии против такой инфекции еще не нашли.
Всем сначала назначают антибиотики: хотя инфекция не бактериальная, но антибиотики улучшают клиническую картину, поэтому их назначают всем, так делают во всем мире. Если состояние тяжелое, дают кислород, назначают антикоагулянты. Далее есть варианты, их немного, для их определения нужна консультация инфекциониста. Вы можете попросить, чтобы пригласили на консультацию инфекциониста, если ваш близкий в тяжелом состоянии, в реанимации. Мы так и сделали. Инфекционист пришел и сказал, что все делается правильно и больше сделать ничего нельзя. Лекарств от этого нет».
«А люди за это платят жизнью, чтобы никто ничего не подумал про нашего президента»
Юлия считает, что должна быть очень серьезная пропаганда, направленная на то, чтобы люди береглись.
«Меня возмущает эта позиция "гаранта" нашего, что "я не могу отменить парад, потому что все подумают, что я испугался". А люди за это платят жизнью, чтобы никто ничего не подумал про нашего президента. Нет целенаправленного решения —запретить собрания, футбол, отменить субботник и парад; носите маски, держите дистанцию. Нет целенаправленной пропаганды осторожного поведения. Это комплекс мер, и если его нет, начинается история, как с моими родителями.
3-я больница — это замечательные врачи-офтальмологи, лучшие в стране. Сейчас офтальмологи, кардиологи и другие врачи лечат COVID-19. их всех переучили. Это большой труд — переквалифицировать столько людей. И тем, кто здоров, не грех бы задуматься, что твою пневмонию будет лечить офтальмолог, и в реанимации будет с тобой студент, потому что больше нет никого. Медики заражаются, болеют, умирают, даже при наличии средств предосторожности, потому что очень большая вирусная нагрузка. Особенно на реаниматологах. Медики болеют и умирают, а на их место новых не родят так быстро. Реаниматолога быстро не научишь. А люди этого не понимают, и до них этого не доносят власти. Поэтому они ведут себя легкомысленно и могут заболеть, как и мои родители».
Перевод с бел. — EX-PRESS.BY
Добро пожаловать в реальность!