28 сентября в перестрелке в квартире на улице Якубовского в Минске погибли местный житель и сотрудник спецподразделения КГБ. О предпосылках и последствиях этой трагедии рассказали EX-PRESS.BY белорусский политолог Дмитрий Болкунец и политолог, директор Белорусского института стратегических исследований Петр Рудковский.
С учетом всего, что произошло за последнее время в Беларуси, а также менталитета белорусов, можно ли назвать случайностью события 28 сентября в Минске, во время которых были застрелены два человека?
Дмитрий Болкунец:
— Это последствия тех действий со стороны властей, которые были предприняты после августовских событий 2020 года, их неоднократных призывов уничтожать оппонентов. Все это символизирует угрозы, и естественно, что любой нормальный человек в такой ситуации будет защищаться любыми подручными средствами — кто-то просто кулаками, а кто-то при наличии оружия применяя его.
Менталитет белорусов таков, что они не будут сидеть под веником, история имеет много тому подтверждений. Со стороны власти в течение последнего времени была проявлена чрезвычайная мера агрессии, которая в итоге вылилась в происшедшую трагедию.
А сейчас она вместо того, чтобы продемонстрировать стремление консолидировать общество, примирить всех, говорит, что за одного еще сто убьем, всех, кто против, найдем. И это все звучит в СМИ.
Лукашенко не приехал на церемонию прощания с убитым парнем из силовых структур. Видимо, ему тяжело смотреть в глаза боевым офицерам, которые потеряли своего товарища. Я не делю сейчас убитых на «хороших» и «плохих», Беларусь потеряла двух своих граждан. Вполне вероятно, что они ходили в одну школу, одни магазины, по одной ветке метро ездили, но каждый служил своему делу. И оба погибли.
Петр Рудковский:
— То есть, планировала ли убийство какая-либо сторона? Я бы не хотел спекулировать о двух жертвах этого инцидента — Андрея Зельцера и Дмитрия Федосюка. До того, как независимое следствие выяснит, был ли кто-либо из них виновником, или оба они стали жертвами чьего-то непрофессионализма или злого умысла, пусть презумпция невиновности остается за каждым из них. Попытаюсь ответить, абстрагируясь от роли этих двух людей.
Что касается КГБ и МВД, то там сейчас главную роль играют симпатики сталинских методов дисциплинирования общества. Убийство «врага», чтобы остальные враги боялись, убийство «своего», чтобы использовать эту смерть в пропагандистских целях, создание ситуации, в которой могут погибнуть свой или чужой — вот типичные элементы сталинской методологии поддержания «дисциплины».
Я не думаю, что белорусские чекисты подошли к той стадии, когда осознанно планируется убийство (своего или чужого), но допускаю, что это мог быть третий вариант: создание рискованных ситуаций, когда могут погибнуть свой или чужой (или оба).
Практически одновременно с инцидентом на Якубовского, одна из провокаций на белорусско-польской границе состояла в том, что белорусский солдат целился в польского солдата из автомата. Это очевидный пример создания вот такой ситуации. Игра со смертью (своих и чужих), чтобы поддерживать страх, — это неотъемлемая часть сталинской методологии.
Возможно ли, что кто-то из протестного движения планировал убийства? Теоретически это возможно, так как произвол и безнаказанность силовиков приобретают опасный размах. В любом обществе в такой ситуации рождаются тенденции к тому, чтобы ответить насилием на насилие. Но насколько это вероятно в данной ситуации — сложно сказать, ввиду разнородности и децентрализованности оппонентов режима.
Очевидно, что общественное мнение по поводу произошедшего разделилось на кардинально противоположные точки зрения. Те, кто поддерживает действующую власть, однозначно героизируют погибшего силовика Федосюка и осуждают Зельцера, а их оппоненты придерживаются иной точки зрения. А может ли трагедия каким-то образом повлиять на позиции тех, кто сторонится политических процессов и их оценки?
Дмитрий Болкунец:
— Те, кто сторонится политических процессов, будет и дальше это делать, может быть, даже в большей степени. Хотя это уже не первый случай, жертвы были, но только с одной стороны. И ни одного расследования не проводилось, запрещали даже цветы носить на место их гибели.
Я думаю, что произошедшее никак не повлияет на ситуацию, потому что через некоторое время событие, вероятнее всего, покинет информационную повестку дня. Сейчас власти пытаются сделать из погибшего сакральную жертву, выставляя его как героя.
Да, наверное, он защищал своих товарищей. Но действовали они не по закону. Явились в непонятной форме, вели себя не совсем цивилизованно, мягко говоря. Поэтому человек, который находился в квартире, защищал себя, свой дом, свою семью и имел на это полное право.
Факт, что белорусские власти действуют безнаказанно, совершая подобные рейды ежедневно, потому что даже после этого убийства были арестованы более 50 человек, которые «не так» написали в социальных сетях, не ту точку зрения подали. Конечно, это еще больше накаляет обстановку внутри страны.
Петр Рудковский:
— Возможно, но не думаю, что это приведет к существенному какому-то сдвигу в плане полититических симпатий или повлияет на политическую апатию. Другое дело — поляризация общества. Да, на это ицидент повлияет.
Томас Джефферсон говорил, что дерево свободы нужно поливать время от времени кровью патриотов и тиранов, это для него естественное удобрение. Как думаете, дерево диктатуры нуждается в идентичном ритуале?
Дмитрий Болкунец:
— Я не думаю, что эта история была спланирована властями. Но уверен, что приносить подобного рода сакральные жертвы они способны. Я ожидал чего-то подобного весной 2020 года, но этого не случилось, так как информационную повестку событий изменила пандемия коронавируса. В настоящее время это уже не актуально, так как не способно сплотить кого-то вокруг власти.
Сейчас мы видим, что жертвы появляются на внешних границах Беларуси — там гибнут мигранты. Не исключено, что жертвы могут появиться и на территории Евросоюза, так как под видом мигрантов туда имеют возможность проникнуть различные элементы.
Не раз мы слышали и об угрозах достать тех противников власти, кто находится за рубежом.
Поэтому жертвы еще могут быть, но это никак не укрепит действующий режим, только лишний раз подчеркнет его сущность, то, что он держится силой и способен удерживаться исключительно на штыках.
Петр Рудковский:
— Для меня звучит слишком пафосно, почти мистически. В отстаивании свободы нет никакой мистики, есть банальная истина, что это сопряжено с рисками.
Нет также особой мистики в существовании диктатуры. Диктатура паразитирует на человеческом инстинкте самосохранения; она искусственно создает ситуации, когда попытка выйти за горизонт биологических и узкосемейных интересов становиться опасной. Вот весь секрет диктатур, и никакой мистики.
Добро пожаловать в реальность!