На днях прошла новость в СМИ: из Борисовского психоневрологического дома-интерната исчез пациент. Как выяснилось, случилось это еще летом. А теперь его ищет и милиция, и «Ангел».
Когда узнала об этом, не могла не вспомнить, что еще совсем недавно задавалась вопросом: как люди, которые попадают в такие места, как психоневрологический дом-интернат в Тарасиках, выходят оттуда? И есть ли у них вообще шанс вернуться к обычной жизни?
Впервые в Тарасиках я побывала в составе благотворительной миссии несколько лет назад, потом еще было несколько посещений, последний раз — весной этого года.
Об исчезнувшем человеке я не знаю ничего, хотя, возможно, именно в тот весенний день он мог попасть на камеру моего смартфона.
Обитатели интерната, в основном, прибыли сюда из близлежащих районов Минской области. Все они лишены дееспособности, большая часть их пенсии идет на их содержание. К тем, у кого есть, приезжают родственники. Периодически пациентов развлекают благотворители, им устраивают концерты звезды белорусской эстрады, студенческие и религиозные сообщества.
На территории Борисовского психоневрологического диспансера повсюду можно видеть «малые архитектурные формы»:
Многие элементы ландшафтного дизайна сделаны из автомобильных покрышек:
Директор Борисовского психоневрологического дома-интерната в тот день был на больничном, другие сотрудники официально разговаривать без разрешения начальства не согласились. А вот не официально поведали: в основном, здешние обитатели — это те, кого перевели или из детского интерната, или одинокие старики в деменции или те, кому из-за злоупотребления алкоголем стало сложно находиться в социуме. Однако есть здесь и бывшие учителя, и начальники, и предприниматели — люди так называемых «стрессовых» профессий. Есть такие, которые живут здесь почти полвека…
Ощущение того, что «никто не застрахован», появляется здесь мгновенно. И еще — здесь нет чувства временности, которое всегда есть в больнице или санатории.
Большинство из 280 подопечных дома-интернета — мужчины. Тут подумалось: «В церкви, на концертах, на разных курсах больше всего женщин. А мужчины — вот они где».
...Хожу по территории. Чувствую, что привлекаю внимание.
«Здравствуйте», — подчеркнуто вежливо произносит подошедшая ко мне женщина лет 50-ти и торопливо рассказывает свою историю: жила одна, в Жодино, никого из близких нет, «у меня все хорошо, но домой очень хочется». Называет адрес, просит передать соседям, что скучает.
Неожиданно мне понадобилось что-то найти в своей сумке, открываю… «Простите, быть может у вас найдется сигарета?» — слышу мужской голос. Сигареты нет, нахожу конфету, протягиваю, поднимаю глаза: передо мной очень даже интересный мужчина. Встретив такого где-нибудь в городе, можно сходу влюбиться. Разговорились…
«Главное, когда попадешь в дурдом, не сойти с ума», — сказал напоследок мой собеседник.
Кстати, влюбляются здесь, как и везде. Живут мужчины и женщины в разных корпусах, но «теплые» отношения здесь случаются. Они даже бывают прочными и долгими.
В психоневрологическом доме-интернате в Тарасиках есть люди, которые могли бы, при должном сопровождении, жить в обычных условиях — с родными и близкими. Но они или не нужны родственникам, или у них их просто нет. Утрачено у них и право на свое жилье. Поэтому, скорее всего, за пределы интерната его обитателям не выйти никогда.
…Начиная свой рассказ, никаких выводов делать не собиралась. Тем более, что увидела лишь совсем небольшую часть внешней стороны жизни в диспансере. Это просто рассказ — о скорбном месте, в которое лучше приехать с благотворительной миссией, помочь тем, кто волею судьбы оказался по ту сторону зеленого забора...
Добро пожаловать в реальность!