Все о солдатской иерархии и поборах в армии

Начинается все с так называемого «карантина». Это первый месяц, когда проходит курс молодого бойца. В это время тебя никто не трогает, никакого разделения по категориям между солдатами нет.

После присяги солдат разбрасывают по подразделениям. И там уже начинается другая жизнь. В ВДВ был такой раздел. Те, кто служит первые полгода — это «слоны», вторые полгода — «ежи», последние — «деды». У нас так называли. Где-то «ежей» называют «черпаками», где-то — «фазан». Зависит от рода войск.

От дедовщины больше всех страдают «слоны». Каждое утро они убирают в казарме - все чистят, заправляют кровати «под нить». «Слоны» последними заходят в столовую. Нужно, чтобы за каждым столом был хотя бы один «слон», так как он должен относить тарелки всех остальных, когда те поедят.

Получить кару можно за что угодно. Например, плохо отмаршировали. Тогда сержант говорит: три дня запрещаем курить. И если кого-то заметят с сигаретой, после отбоя заставят отжиматься всех. Или на голову поставят. Это называлось «становиться на кабину». Очень больно. И так за любую провинность. Также плашками били по заднице. Это деревянные дощечки, которыми отбивают кромки на одеялах и подушках.

Иногда кто-то отказывался отжиматься. Деды говорили: «Хорошо, ложись на кровать». Этому парню даже давали шоколадки, а в это время весь его призыв, все 20 человек отжимались за него. Так против парня настраивали своих же. В армии такое давление, что тебя в любом случае съедят. Там принцип, что все страдают за друга.

С дедами надо всем делиться. Им нельзя сказать «нет». Вот дали нам новую форму, и все «добровольно-принудительно» отдаем ее дедам. А они тебе — свою старую. Ты не можешь отказать.

Или едем на полигон. Там положен сухпаёк в день - три банки тушенки и каши. И вот ты одну банку отдаешь старшине, одну забирают деды. У тебя же остается одна жестянка на сутки.

Некоторые солдаты также приносили «дедам» еду, когда к ним приезжали родственники. Но я им сразу сказал, что ни черта не буду им носить. Пару раз получил от дедов за это. Но я лучше раз получу, чтобы от меня отстали.

Деньги из нас постоянно вытряхивали. Например, первые полгода мы отдавали весь наш заработок сержантам. Ты приходишь в кабинет командира роты, расписываешься в ведомости, что получил 30 тысяч рублей. Это 10 долларов на то время. Выходишь и сразу все отдаешь сержантам. Ни копейки себе. С 20 человек первого периода трое «дедов» имели 600 тысяч рублей каждый месяц, или 200 долларов.

Были другие поборы. Точнее — тарифы. Когда мы пришли в «карантин», у нас у всех забрали мобильные телефоны, так как ими нельзя пользоваться. Но если ты хотел вернуть телефон, нужно было платить в месяц 50 тысяч рублей - около 20 долларов. Тогда сержант позволяет им пользоваться.

Хочешь пойти в самоволку ночью и прийти утром к построению — плати 200 тысяч. За деньги «деды» могут отпустить и даже одежду тебе дадут гражданскую.

Еще на полигоне была такая «игра». Мы живем в лесу, спим в палатках. И нужно, чтобы оружие было при тебе все время. Если ты положил оружие куда-то на топчан — нары такие, сбитые из досок, — и отошел более чем на 2 метра, значит, ты его «потерял». Подходит «дед», забирает автомат. За утраченное оружие — 150 тысяч. Были ребята, которые по 4-5 раз «теряли» автомат и после платили по 600-700 тысяч «дедам».

Офицеры, я даю 99,9%, знают обо всем этом. Но они ничего с этим не делают. Во-первых, они понимают, что все это традиция. Во-вторых, им самим это выгодно. Они передают обязанности сержантам и сами могут ничего не делать. У них меньше работы выходит.

Вот пример. Вместо того чтобы самому дежурить ночью, офицер может сказать сержанту: «Я сегодня ночью не приду. Проследи, чтобы был порядок ». И уходит по своим делам. А сержант может делать все что угодно - он получил власть от офицера. Чтобы укрепить свой авторитет, он будет издеваться над солдатом всю ночь.

Некоторые солдаты не выдерживают давления, начинают жаловаться. Но это ни к чему не приводит. У нас был один парень. Нормальный, не гопник, как большинство. С ним можно было поговорить. Но он был уязвим. Некоторые переносят издевательства, а кто-то не справляется. И вот на него начали давить, и он пожаловался.

Приехали родители, начали разбираться. Замполит раздал всем анкеты анонимные. Надо было ответить, есть ли у нас дедовщина, берут ли деньги. А накануне нас собрали «деды» и предупредили: если кто напишет правду, все пострадают. Ну, и все ребята написали, что в части нет проблем.

Тогда парня начали еще больше прижимать. Подключился комитет солдатских матерей, в части начались проверки. В итоге все выкрутили так, что тот парень, мол, сам во всем виноват. Он хотел покончить жизнь самоубийством. Его по-тихому комиссовали, поставили так называемый диагноз 7Б — социальная неадаптация. Сломали парню жизнь на ровном месте.

И с этим ничего не поделаешь. Как это можно исправить? Рыба гниет с головы. Надо менять мышление офицеров. Чтобы они были заинтересованы в порядке. Знаю, в некоторых частях порядок существует без дедовщины. Но обычно это маленькие части, где проще за этим проследить.