Змитер Дашкевич: «Я не подследственная обезьянка»

Находящийся в заключении в Жодинской тюрьме, лидер «Молодого фронта» Змитер Дашкевич направил жалобу на имя Генерального прокурора с требованием провести проверку по поводу некорректного и оскорбительного отношения к политзаключенному со стороны администрации Жодинской тюрьмы. Кроме того, Анастасия Положенко прислала в прокуратуру копию жалобы для того, чтобы была уверенность, что жалоба попадет адресату - в тюрьмах часто бывает так, что жалобы и ходатайства не выходят из-за стен тюрьмы, сообщает пресс-служба «МФ».

Представляем Вашему вниманию полный текст жалобы:

«Прошу Вас провести проверку в Следственном изоляторе № 8 по фактам некорректного и оскорбительного отношения со стороны администрации СИЗО -8 к лицам, которые содержатся под стражей.

Так, 8 июня текущего года, по моему приезду в следственную тюрьму, майор, который принимал этап осужденных, требовал от меня стоять перед ним, не просто сложив руки за спиной, но сложив их за спиной и держа в них сумки, с которыми я приехал.  Я сразу не понял даже, что от меня хотят. Думаю, конкретно и Вы не поймете, как можно выполнить такой приказ, если человек приехал в тюрьму с двумя сумками по 20 кг каждая? Что надо иметь в уме, чтобы требовать от осужденного взять в руки две такие сумки и, держа их,сложить руки за спиной? И как «офицер» администрации СТ-8 представляет выполнение такого требования? Когда же я объяснил тов. майору, что не могу взять такие сумки и держать их каким-то акробатическим образом за спиной, ко мне подбежал другой сотрудник администрации, который размахивая передо мной дубинкой «доводил» до меня, что я должен выполнять так называемые «законные приказы администрации». Я на это ответил, что не являюсь подследственной обезьянкой и веду себя по правилам.

После такого ответа, который, видимо, показался начальству дерзким, майор пригрозил мне физической расправой, назвав почему-то меня «кучерявым». Возможно, что сотрудники СТ-8 негативно относятся к евреям, хотя я, к сожалению, представителей избранного народа в своем генеалогическом древе, пока, не нашел. В любом случае, прокурорская проверка должна обратить внимание и на то преследуются ли арестанты СТ-8 и по национальному признаку. Знаю, что жалобы этого типа на администрацию тюрьмы раньше были.

Первый мой конфликт с администрацией закончился без физической расправы, однако меня предупредили, что следующий раз мне ее не избежать. Следующую же дикость я встретил во время обыска моих личных вещей. При выполнении этой процедуры сотрудники СТ-8 объяснили мне, что, помимо многого другого, я не имею права взять с собой в камеру книги. Я сослался на «Правила содержания лиц под стражей», согласно которым каждый имеет право на религиозную и образовательную литературу. В ответ мне было заявлено, что есть постановление руководства режимного отдела СТ-8 о том, что книги иметь в камере запрещено. Мне, правда, удалось выпросить Библию и религиозную литературу (пусть Бог благословит того человека, который мне их отдал). Но возникает вопрос: почему я должен выпрашивать или требовать выполнения администрацией тюрьмы правил, которые утверждены Министерством внутренних дел?

Следующий инцидент произошел, когда меня вместе с сокамерниками выводили на прогулку. Осматривая мои карманы, прапорщик Мороз нашел листочки бумаги с записанными на них библейскими цитатами и выбросил. На мою просьбу объяснить, в чем дело и по каким правилам у меня забирают личные вещи, в ответ прозвучали лишь оскорбления и угрозы.

Еще одна проблема, с которой я столкнулся, одновременно смешит и возмущает. Администрация СТ-8 требует, чтобы лица, которые содержатся под стражей, разговаривали с сотрудниками тюрьмы хором. Так, если представитель заходить на проверку в камеру, арестанты должны хором и одновременно с ним поздороваться. Конечно, чтобы не вызвать конфликтную ситуацию, можно было бы сказать это «Здра!», которого нет ни в одном языке мира, но с последнего времени администрация СТ-8 требует, чтобы на вопрос контролера: "есть вопросы?", осужденные отвечали только хором: «Вопросов нет!». Когда я, во время первой же проверки ответил: «Пытанняу няма», Меня предупредили, чтобы я отвечал только в составе хора. Я же отметил, что в унисон отвечать не могу, даже если бы и хотел выполнить этот абсурдный приказ, потому что я разговариваю на белорусском языке. В ответ мне было заявлено, что меня посадят в карцер. (Возможно, если Вы читаете это заявление, я в карцере уже и сижу.) На этот раз, правда, обошлось даже без матерщины. Но от этого менее дико не становится.

Здесь я отмечу, что имел бы полное Конституционное право требовать, чтобы со мной говорили на белорусском языке, ссылаясь на то, что я русский плохо понимаю. Но я не иду на эти ненужные принципы, понимая в дополнение, что большинство сотрудников СТ-8 и по-русски разговаривают плохо и то, преимущественно, матом. Но почему и по какому закону администрация тюрьмы запрещает мне разговаривать по-белорусски?

Скажу сразу, что невозможно отметить все те нарушения и выдуманные от себя в СТ-8, нарушающие установленные МВД РБ правила содержания лиц под стражей и этим правилам противоречат. Я уже не требую даже соблюдения санитарных норм, законных бытовых условий, надлежащего питания. Я прошу только элементарной, даже минимальной, человеческой уважения к себе и других жильцов СТ № 8 ДИН МВД РБ. Нас, осужденных законно и незаконно, по решению суда лишили свободы, но администрация СТ № 8 делает все возможное, чтобы через физическое и моральное давление лишить нас человеческого достоинства.

Настоятельно прошу и требую провести широкую, полноценную проверку и добиться выполнения законов в Следственной тюрьме, найти виновных и привлечь их к ответственности. Если, конечно, данная политика администрации Ст-8 не соответствует устному распоряжению из Министерства внутренних дел или Департамента исполнения наказаний.

Оставляю за собой право обращаться в другие инстанции, белорусские и международные правозащитные организации.