Чем грозит «спасение» госкомпаний, и откуда возьмутся новые неразведанные и высокодоходные рынки для белорусской экономики?
Что произошло?
После того, как «Белавиа», из-за инцидента с самолетом, закрыли европейское небо, компания оказалась в тяжелом финансовом положении. Александр Лукашенко заявил, что «Белавиа» мы в беде не бросим. Чего бы нам ни стоило».
Совсем иначе отреагировал на санкции ЕС и США премьер-министр Роман Головченко, заявивший, что «экономика Беларуси не только выстоит и преодолеет, но и получит новый заряд бодрости, как говорится, чтобы более активно работать на других рынках».
Пока все выглядит не так радужно – еще и Украина (наш второй экономический партнер после России), с которой разгорается торговая война, грозит дополнительными санкциями. Выдержит ли бюджет, когда придется спасать госкомпании любой ценой? Придадут ли санкции заряд бодрости белорусской экономике? Эти вопросы Myfin.by задал старшему научному сотруднику BEROC Дмитрию Круку.
Очень сильное падение доходов
– В состоянии бюджета сегодня хвастать особо нечем. Доходная часть пока выполняется близко к намеченному плану. Но, во-первых, этот план реалистичен для относительно благоприятного сценария.
То есть, если до конца года не произойдет каких-либо новых серьезных шоков, и экономика сможет продемонстрировать по итогам года скромный рост. А происходящая сейчас интенсификация санкционного фона вполне может стать таким шоком.
Во-вторых, нужно помнить, что даже если доходная часть будет в полном объеме выполнена, она будет ощутимо более скромной чем в комфортные для бюджета годы.
Например, в 2016-2019 годах доходы консолидированного бюджета традиционно были около 30% от ВВП. В этом году при запланированном уровне поступлений выйдет около 26% от ВВП. Это очень серьезный сдвиг в доходах – падение более 13%. Он начался еще в прошлом году, но тогда в наличии у Минфина был большой объем запасов, накопленных в предыдущие «тучные» годы. Кроме того, в период пика пандемии удалось ужаться в некоторых расходах.
Новая налоговая реальность
– Сейчас же значительная часть «подушки безопасности» Минфина уже использована. А в расходах на 2021 год по большинству статей власти утвердили, как минимум, их номинальный рост, который чаще подразумевает и реальный. По каким-то статьям рост расходов имеет рациональные обоснования, в ряде же случаев это больше походит на волюнтаристские решения властей. Как бы то ни было, ожидаемый на данный момент уровень расходов по итогам года можно оценить вблизи 29-30% от ВВП.
В результате в 2021 году – если не произойдет каких-то серьезных подвижек в доходной или расходной части– размер ожидаемого на данный момент дефицита составляет около 3,5% от ВВП.
Для Беларуси (хоть некоторая часть этого дефицита «техническая») это принципиально новая фискальная ситуация.
И уже такой уровень дефицита порождает неприятные вопросы о том, как его безболезненно профинансировать, а также о последствиях высокого дефицита для устойчивости госдолга. Еще более неприятными такие вопросы становятся, если пытаться заглянуть в 2022 год.
В отсутствии доходов станут резать расходы
– Поэтому, если говорить совсем просто, поля для маневра в бюджете практически нет. Позволить себе наращивать больший дефицит в 2021 году, чем запланированный сейчас, считаю крайне опасным. Надеяться на какие-то сверхплановые доходы также пока нет оснований.
Поэтому, возвращаясь к исходному вопросу, возьмусь утверждать, что при бюджетном статус-кво системной возможности поддерживать госкомпании в бюджете нет. Каждый рубль новых расходов для бюджета сегодня чувствителен.
Однако «бюджетное статус-кво» всегда можно изменить. Если решение о поддержке госкомпаний за счет бюджета будет принято, то в отсутствии возможностей наращивать доходы/дефицит, можно переиграть план с расходами. Опять-таки, если совсем просто, то для кого-то из получателей бюджетных вливаний часть запланированных для них средств можно урезать и перенаправить в пользу госкомпаний. Но такой частичный секвестр и перераспределение расходов всегда очень болезненная процедура.
И в этом случае не очень понятно, как будут определять тех, у кого «можно отнять, чтобы перераспределить».
Но стоит оговориться, что с учетом напряженной фискальной ситуации, при необходимости бремя поддержки госкомпаний можно разложить, как у нас это любят делать, по разным карманам и с помощью большого набора инструментов. Например, в случае бюджета это могут быть не только прямые вливания, но, например, и послабления, отсрочки по налоговым платежам. Кроме того, как это у нас распространено, в схему поддержки можно вовлечь госбанки или Банк развития. Тут можно вспомнить, что Беларусь своеобразный пионер в инструментах и схемах предоставления завуалированной поддержки (которые часто называют также финансовой инженерией).
Реальные санкции и романтические фантазии
Что в итоге?Придадут ли санкции заряд бодрости белорусской экономике?
– Пока новые санкционные пакеты в отношении Беларуси лишь анонсируются. Поэтому говорить о каких-либо эффектах преждевременно. Могу лишь оговориться, что каких бы то ни было позитивных эффектов для белорусской экономики от санкций любого рода я не вижу.
Аргумент о том, что, столкнувшись с санкциями, белорусские компании начнут лучше осваивать другие рынки, считаю романтической фантазией.
Осваивать другие рынки ведь никто не мешал и ранее. Если же речь просто о переориентации на другие рынки, то да, в ряде случаев, но далеко не всегда, это возможно. Но с большой вероятностью, отдача и рентабельность в этом случае будет меньше. Западные рынки чаще всего самые сложные с точки зрения проникновения и интенсивности конкуренции. Но и маржинальность там зачастую выше.
Ну и опять-таки, если есть более привлекательные альтернативы, то никто не мешал прибегать к ним ранее. Не могу представить, что такие альтернативы какая-либо компания обнаружит лишь в случае столкновения с санкционными барьерами.
Добро пожаловать в реальность!