Александр Лукашенко тянет время, чтобы стабилизировать ситуацию, и к середине 2022 года снова начать торг со словом «прогресс».
В конце мая Лукашенко снова отправляется в Россию – на переговоры к Путину. Это будет уже третий его визит в течение 2021 года.
Что стоит за столь частыми и полностью засекреченными переговорами Лукашенко и Путина? Об этом Thinktanks.by побеседовал с аналитиком Украинского института будущего Игорем Тышкевичем.
- Россия давит по тем направлениям, которые кажутся ей приоритетными. Среди них вопросы внутриполитического характера в Беларуси, вопросы внешних контактов РБ с другими государствами и вопросы “интеграции”, как у нас принято это называть. Но не с точки зрения создания масштабных наднациональных органов, для России все еще остается актуальным вхождение в некоторые сферы белорусской экономики, белорусской обществено-политической жизни, причем вхождение достаточно активное. То есть создать фундамент для будущего влияния как на экономику, так и на политику Беларуси.
- После первой, сентябрьской встречи в России очень активно говорили о “конституционной реформе”, сейчас про нее все забыли, вот только Минск козыряет “дорожными картами”. Конституционная реформа ушла с повестки дня?
- Нет-нет, ни в коем случае. Для Российской Федерации очень важно найти формат, при котором белорусская политика и дальше в большей или меньшей степени будет завязана на Кремль. Для Москвы чрезвычайно важно создать условия, при которой или старая, или новая белорусская власть не сможет быстро начать дрейф от России. Задуманные еще давно, в 2017-2018 году, политические реформы уже тогда предусматривали усиление роли политических партий. Сейчас этот тезис, как ни парадоксально, более выгоден Путину, чем Лукашенко: в Беларуси явно будут проблемы с созданием активной партийной жизни, у Российской Федерации таких проблем не стоит.
Если говорить о перераспределении полномочий, то для России было и остается если не принципиальным, то приоритетным создание системы, при которой правительство назначается парламентским большинством. Появление такого понятия, как парламентское большинство, как коалиции, а правительство формируют якобы победившие на выборах партии. В таком случае получается система, которую Российская Федерация отработала во многих постсоветских странах: и Армения, и Молдова, на определенном этапе это происходило в Азербайджане, было в Казахстане, в Туркменистане до полной ликвидации парламента, это остается в Кыргызстане и есть в Украине – вспомним фактор Медведчука. Но проблема в том, что России надо создавать белорусского Медведчука, и не только Медведчука. Поэтому для Российской Федерации формат создания пророссийской партии, пусть немногочисленной, которая будет выступать в качестве партнера коалиции в условиях расколотого общества, принципиально важно. Поэтому разговоры о конституционной реформе, разговоры о выходе из политического кризиса в том или ином формаате ведутся. И будут вестись и дальше.
- Тогда почему в Минске отказались регистрировать пророссийскую партию “Союз”? Почему первый блин стал комом?
- Во-первых, это была определенная демонстрация. Сейчас Лукашенко чувствует себя намного увереннее, чем в конце августа – в сентябре 2020 года. Хочу напомнить, что резкое изменение риторики государственных российских медиа в освещении белорусского политического кризиса наступило как раз в преддверии первой встречи Лукашенко и Путина. Сомневающимся очень рекомендую найти и посмотреть в интернете передачу Соловьева с 8 по 18-19 августа, там много интересного, причем не в сторону белорусской власти. На тот момент Лукашенко готов был согласиться на все, что угодно, не зря российские политологи говорили, что конституционная реформа в Беларуси пройдет еще в 2020 году. Но белорусская власть в определенной мере стабилизировалась, и сейчас Лукашенко пытается тянуть время в привычной для него манере. Для России подобные действия были предсказуемы, поэтому она реализует тактику медких шагов, то есть постепенно дожимает Беларусь по определенным направлениям – либо в экономике, либо в социальной сфере, либо в политической.
Нерегистрация партии “Союз” – демонстрация для Российской Федерации, как и выступление Лукашенко 9 мая: прозвучало критично малое количество упоминаний слова “Россия” в речи Лукашенко.
С другой стороны, когда речь идет о выгодных для Кремля партиях, нет нужды создавать политические структуры с российским триколором – это как раз будет явным идиотизмом. Посмотрите, пожалуйста, на социалистов Додона, посмотрите на оппозицию в Армении, посмотрите на партии в Кыргызстане, который, кстати, ставили в пример как образец быстрой эволюции. Посмотрите на ОПЗЖ, другие проекты на руинах партии регионов, партию Шария и, возможно, новые проекты, которые появятся на украинском политическом поле. Вопрос не в том, чтобы партия выступала за русский мир, за единую Россию, речь идет о цивилизационном выборе, в том числе и интеграционном. Вопрос в том, как эти структуры будут относиться к идее углубления интеграции с Россией. А будут они правыми, левыми, будут ходить под бело-красно-белыми или красно-зелеными флагами – для Кремля это все равно.
- Урезание поставок нефти на новополоцкий “Нафтан” в мае – это и етсь проявление тактики мелких шагов?
- Это одно из последних китайских предупреждений. Сошлось сразу несколько интересных факторов с прицелом на “Нафтан”. Если мы посмотрим на маршруты поставки нефти на нефтеперерабатывающие предприятия, то сегодня поставки возможны только со стороны России, поскольку отношения со странами Балтии испорчены донельзя. Мозырский НПЗ имеет возможности поставлять азербайджанскую нефть через Украину, через Одессу-Броды.
Именно Новополоцк связан контрактом на экспорт нефтепродуктов через Российскую Федерацию - через Усть-Лугу. Причем в данном случае действует формула “бери и плати”: даже если Беларусь и не будет экспортировтаь по этому маршруту нефтепродукты, она вынуждена будет платить за услуги по транспортировке, которые фактически не оказываются. Своеобразное предупреждение со стороны России, но здесь вопрос не только и не столько политический, сколько экономический. Насколько я понимаю, у России есть резон, есть желание войти своим капиталом более глубоко в белорусскую нефтехимию (не только в нефтепереработку) и возможно попытаться склонить Лукашенко к совместному управлению (склонить к продаже вряд ли получится) белорусскими нефтепроводами. Потому что планы официального Минска по строительству перемычки между южной и северной частью “Дружбы” Российская Федерация не воспринимает как радужные.
- Получается, что и “дорожные карты”, которыми сейчас козыряет Минск, не потеряли актуальность для Кремля?
- Нет, конечно. Мы очень часто повторяем: дорожные карты. Мне это определение не нравится, потому что за него уцепились журналисты. Во-первых, мы точно не знаем, по каким направлениям сегодня идет диалог. Есть интересы Российской Федерации в военно-промышленном комплексе, есть интересы в химии и нефтехимии, в калийной сфере, особенно в свете будущего открытия и выхода в свет на внешние рынки Славкалия, есть интересы РФ по контролю над транспортной инфраструктурой. В первую очередь над железной дорогой, потому что тут как раз сходятся наземные ветки китайского проекта «Один пояс – один путь», соответственно, держать китайцев за горло на белорусской территории тоже весьма выгодно. Для России существует определенное количество направлений, по которым она хотела бы дать зеленый вход для российского капитала, близкого к Кремлю. Причем желательно не платя денег.
Хочу напомнить, в 2012-2013 году разрабатывались планы промышленной кооперации Беларуси и России: речь шла и про МАЗ, и про белорусский ВПК. И даже планировалось в течение года создать межгосударственные корпорации. Для России вполне подходит и такой вариант поглощения – по принципу обмена акциями, где российский актив заведомо оценивается дороже. Таким образом ты не платишь ничего, но получаешь контрольный пакет или ключевой голос в головной структуре холдинга, который управляет в том числе белорусскими активами. Для России такой вариант вполне приемлем. И она по этим направлениям давит.
Есть еще финансовая сфера, точнее, вопрос государственного долга. Мы много говорим, что Россия рефинансирует белорусские долги, и сейчас белорусское правительство планирует разместить облигации на российском рынке. Но мы мало обращаем внимания (что меня сильно удивляет в экспертной среде белорусских аналитиков) на сроки погашения долгов: очень рекомендую посмотреть сроки погашения кредитных линий, полученных в конце 20-го года, облигаций, которые планируется размещать в 2021-2023 годах, рефинансирование кредита на БелАЭС – и посмотреть, на какой срок приходятся максимальные выплаты. Получается, что на следующий электоральный цикл (примерно с 2024 по 2026 годы) Россия делает долговую ловушку для Беларуси, которой придется платить много и сразу одному кредитору.
- В мозгу запечатлелась фраза: Лукашенко тянет время в надежде «пересидеть» Путина. Ваш прогноз: как могут развиваться белорусско-российские отношения в течение ближайшего полугода-года?
- Лукашенко будет максимально затягивать время, но исходя из логики вещей, в сентябре-октябре должны быть подписаны некоторые документы декларативного характера.
Лукашенко тянет время, чтобы стабилизировать ситуацию, сегодня он не борется с протестными настроениями, он пытается сбить протестную активность и создать определенный информационный кокон для большинства населения. И на этом фоне, когда внешние игроки увидят определенную стабилизацию, планирует начать аккуратный торг, в том числе и со странами Запада, продавая не столько идею диалога, сколько под ее ширмой – свою идею конституционной реформы. Определенные шаги в этом направлении уже предпринимаются: резко активизировались встречи работников официального Минска с представителями Евросоюза, сложилась интересная ситуация в отношениях с Соединенными Штатами, в Беларуси помиловали двух приговоренных к смертной казни – это одна из ключевых точек для многих европейских либералов, которые готовы простить все что угодно, главное – получить сигнал об отмене смертной казни.
Не исключаю, что такие вещи будут демонстрироваться. Торг, скорее всего, уже начался, возможен торг вокруг амнистии либо иных путей освобождения части политзаключенных. Но это будет то, что европейские политики любят называть словом «прогресс». Беларусь уже дважды выходила из-под санкций, не выполнив ни одного требования Европейского Союза, демонстрируя такой вот «прогресс». И Минск будет пытаться, чтобы к середине 2022 года слово «прогресс» снова сработало.
Добро пожаловать в реальность!