Леонид Злотников: МВФ либо переоценивает платежеспособность Беларуси, либо лукавит

Во-вторых, нам нужно повышать эффективность экономики. Уровень жизни нужно повышать за счет внутренней экономики. Мы очень сильно отстали от всего мира. За последние 15-20 лет мир, экономика очень сильно изменились. Самое главное, мы отстали от нового витка, который произошел в сфере разделения труда, специализации и кооперации. Для многих наших директоров это посторонние понятия, а весь мир пережил революцию в области разделения труда. У нас архаичные предприятия. Нам нужны другие методы управления, другие мозги. И нам нужны деньги, чтобы все это реализовать и провести новую индустриализацию. В программе, которую я готовил для Санникова, главным разделом была новая индустриализация. 

Крис Джарвис говорит, что понижение уровня жизни населения состоялось. При этом МВФ ставит требования не повышать зарплаты, отпустить курс доллара, отпустить цены. Инфляция не остановится. Если отпустить курс, он будет расти. 

Он вырастет, но остановится. А если правительство будет реализовывать свой план, чтобы не падала зарплата у бюджетников, чтобы повысить пенсии, уровень жизни подниматься не будет, но будет инфляция. Цены будут расти. Поднять уровень жизни за счет повышения зарплат и пенсий без решения других проблем невозможно. Цикл будет уходить в инфляцию, и население будет терять еще больше. 

Не обнищает ли население, если Беларусь выполнит условия МВФ? 

Так или иначе обнищание состоялось. Если мы не выполним условия МВФ, будет хуже: уровень падения будет более низкий. Если будет свободный валютный курс, если валюту будут приобретать те, кто может использовать ее более эффективно, эффективность экономики повысится. За счет этого можно будет несколько сдержать уровень падения жизни. Сама по себе либерализация - это большой резерв поддержки уровня жизни. Кто может получить с 1 доллара полдоллара прибыли, тот купит валюту. Кто на доллар может обеспечить только 20 центов, тот не купит. Свободный валютный курс означает повышение эффективности экономики. Поэтому нельзя говорить, что свободный валютный курс может привести к понижению уровня жизни. Когда валютный курс зафиксируется, он будет определяться макроэкономическими тенденциями и не будет сильно падать. Тогда будет возможно привлечение иностранных инвестиций. При таком валютном курсе мы не решаем проблему иностранных инвестиций, мы решаем проблему только на один день. Это путь в никуда. 

Крис Джарвис сказал две противоречивые, на мой взгляд, вещи: с одной стороны, отпустить курс, чтобы заработал валютный рынок, и, с другой стороны, воздерживаться от валютных интервенций Нацбанка. Каким образом можно регулировать валютный рынок без валютных интервенций, без вбрасываний в топку? 

Если свободный валютный курс установится на уровне, скажем, 6 тысяч, после этого ничего не надо будет бросать в топку. Свободный валютный курс поддерживается тем, что экспортеры привозят сюда валюту. Эта валюта будет распределяться между теми, кто может ее купить. На рынке установится рыночная цена. Тогда на валютный курс будут влиять наши поступления от экспорта. Эффективность экспорта довольно резко повысится, и поступления валюты должны увеличиться. Этим стабилизируется валютный курс - на уровне возможностей белорусской экономики. 

Еще осенью прошлого года я писал, что должен быть свободный валютный курс. Иногда, когда курс будет сильно колебаться, возможны маленькие интервенции Нацбанка. То же самое сказал вчера и Крис Джарвис. Он не отрицал интервенцию, в случаях, когда нужна небольшая продажа валюты Нацбанком, чтобы удержать курс. В нашей ситуации другого быть не может: у нас просто нет ресурсов. 

МВФ заговорил об этом только теперь. Он сделал крупную ошибку, когда в начале года писал, что надо расширить валютный коридор до 12%. Белорусским аналитикам было очевидно, что невозможно удержать курс в этом коридоре. Когда все лопнуло, МВФ заговорил о свободном валютном курсе. Тогда МВФ выделял кредиты без выполнения условий и теперь поверил в высокие темпы роста нашего ВВП. Он не дал вовремя отмашку, что нужны радикальные меры. Он помог белорусскому правительству завести нашу экономику в тупик. Надо признать, МВФ делает не первую подобную ошибку. Так было и в России в 1998 году. Об этом говорил в то время министр финансов Федоров. МВФ запаздывает, корректирует данные, когда события уже состоялись. 

То есть МВФ дает рекомендации не на будущее, а как можно было бы избежать того, что случилось. 

Таким запаздыванием он поддерживает неэффективные модели экономики. Зная, что эта модель неэффективна, условия не выполняются, он все равно выделяет кредиты, как было в нашем случае. Он загонял экономику вглубь.

Чтобы еще больше одолжить и еще больше получить. Бизнес есть бизнес. 

Во всяком случае, даже если сейчас МВФ предоставит нам кредит, он уйдет на то, чтобы погасить старый кредит. И ничего в нашей экономике не изменится. 

Могут ли рекомендации, которые дает МВФ, спасти ситуацию? 

Капитально они не могут спасти ситуацию. Спасти - значит быстро, в течение года поднять уровень жизни. Такого не будет. Но постепенно сделать экономику эффективной, чтобы начался твердый экономический рост, повышение уровня жизни, они могут. Мы не должны ничего проедать от будущих поколений, мы должны сами создавать. Я сам либерал и поддерживаю либеральные предложения. 

Предполагает ли отсутствие валютных интервенций то, что у нас так и не заработает рынок наличной валюты? 

Свободный рыночный курс означает, что он свободный на всех сегментах валютного рынка. Валюта по этому курсу будет для населения, предпринимателей. 

Видимо, не "по этому курсу", а "по этим курсам"?

Рыночный курс один. Не может быть множественности курсов, если валютный курс будет свободным. В процессе торгов он будет установлен на всех рынках: и наличной, и безналичной валюты. Конечно, рынки наличной и безналичной валюты могут отличаться на 1% из-за маржи банков, которые продают валюту мелкими партиями. Но в принципе он един. 

Крис Джарвис заявил, что МВФ не сомневается в платежеспособности Беларуси и возможности погасить свой долг. Почему он так в этом уверен? Он считает, что за время, пока мы будем возвращать долг, что-то изменится в нашей экономике?

Я сомневаюсь, что у Беларуси есть возможности вернуть долги. 

Он говорит, что есть объективные предпосылки, которые заставляют в это верить. 

Он верит, что у нас высокие темпы роста ВВП. У нас парадоксальная ситуация. В этом году за первые 5 месяцев рост ВВП - 12,5%. Это феноменально высокий рост ВВП, один из самых высоких в мире. У нас все ширится и лопается одновременно. Они не заостряют на этом внимание. Они признают темпы роста ВВП, считают, что экономика бурно развивается. Если наш доход за один год вырос на 12%, это где-то 10 млрд долларов, то что значит долг в 3,5 млрд? Из этого прироста можно отдать долг и повысить зарплаты всему населению. 

Во-вторых, они думают, что у нас можно приватизировать собственность на 7,5 млрд. Наверное, даже больше, если приватизация будет более-менее широкая. Но с этим можно поспорить. Цена предприятия определяется капитализированной стоимостью прибыли, которую оно приносит. У нас немного предприятий с хорошей прибылью, которые могут быть выгодно проданы. 

Я исхожу из того, что темпы роста нашего ВВП в два раза завышены. МВФ работает с рыночными странами. Такие нерыночные страны, как Куба, Северная Корея, не дают своих данных международной организации. Среди всех стран, с которыми работает МВФ, одна Беларусь оказалась с нерыночной экономикой. Здесь не работает методология системы национальных счетов. Она сделана только для рыночной экономики. Кроме того, у нас есть еще свои тонкости. У нас есть система социально значимых товаров, цены на которые поддерживаются чуть ниже. Они в большом объеме входят в потребительскую корзину и, в конце концов, делают индекс потребительских цен или дефлятор ниже. В силу этого МВФ переоценивает возможности белорусской экономики. Они не обращают внимания, с какой экономикой работают. 

Они пытались разобраться в 2001-2002 году. Приезжала делегация МВФ. Они проверяли методологию. В 1993 году мы перешли на методологию системы национальных счетов, которая работает во всем мире. Но есть одна тонкость. Если повышаются цены на промежуточные товары, то импульс повышения цен доходит до потребительских товаров. В Беларусь эта волна не приходит, этот импульс останавливается. Государство субсидирует из бюджета. Население 40% своих доходов тратит на товары продовольствия. Но цены на продовольствие занижены. Импульс цен на минеральные удобрения не доходит до нашего сельского хозяйства. Государство платит из местного или республиканского бюджета. В этом году из одного бюджета оплатили минеральные удобрения, из другого - топливо. А закупочные цены не окупались бы, если бы за все платили сами сельские хозяйства. 

Я приведу пример, чтобы всем было понятнее. В 1995 году ВВП на душу населения в Беларуси был такой же, как и в России. К концу 2009 года ВВП в России был в полтора раза выше, чем в Беларуси. Но по всем статистическим данным темпы роста ВВП были выше, чем в России. Если верить белорусской статистике, мы должны быть впереди на 1,6 раза ВВП на душу населения. Но мы оказываемся ниже. Это явный парадокс. Если МВФ решит этот парадокс, он разберется, что к чему в этой экономике. 

Есть другой парадокс. По белорусской статистике за 1996-2005 годы ВВП вырос примерно в 2 раза, а реальная зарплата - в 4 раза. При этом доля зарплаты в ВВП осталась неизменной. Пирог вырос в 2 раза, а кусок пирога, который идет на зарплаты, вырос в 4 раза. Но его доля в пироге осталась та же самая. Почему-то МВФ совершенно не обращает внимания на эти парадоксы. Отсюда такие его уверенные заявления.

Верите ли вы, что правительство пойдет на то, чтобы серьезно реструктуризировать экономику, уйти от социальной направленности?

Рыночная экономика всегда социально направлена. Хорошо платит тот, кому товар очень нужен. Другое дело, что деление доходов может выровнять эту социальную направленность. Я думаю, что только под прямой угрозой потери власти наше руководство может пойти на какие-то требования МВФ и ЕврАзЭС.